гостевая
роли и фандомы
заявки
хочу к вам

BITCHFIELD [grossover]

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » BITCHFIELD [grossover] » Вечные акции » разыскиваем повсюду


разыскиваем повсюду

Сообщений 1 страница 26 из 26

1

САМЫЕ НЕОБХОДИМЫЕ
они разыскиваются тут.

заявки считаются выкупленными автоматически и обязательны к согласованию с заказчиком, анкета принимается после его одобрения. одно сообщение - не более одной заявки на трёх персонажей. для более глобальных поисков есть данная тема.
важно: пункт с примером игры придуман не для красоты. при игнорировании этого пункта, администрация может отправить вашу заявку на доработку или же вставить его самостоятельно.
также важно: все персонажи, проходящие по нужным героям, получают бесплатного твинка в подарок.


те, кого ищут:

0 ... 9
...


A  B  C

a song of ice and fire

daenerys targaryen
ned stark

christian mythology

beelzebub

cyberpunk 2077

victor vector


D  E  F

dota: dragon's blood

davion

dune

feyd-rautha harkonnen
irulan corrino

egyptian mythology

anubis
tefnut


G  H  I

golden kamuy

tokushirou tsurumi

greek mythology

oedipus
scylla
sisyphus
thamyris


J  K  L

jujutsu kaisen

inumaki toge
zen'in maki


M  N  O

marvel

laura kinney
noh-varr


P  Q  R

ryū ga gotoku

kiryu kazuma
saejima taiga


S  T  U

shingeki no kyojin

armin arlert
eren jäger
jean kirschstein
levi ackerman

slavic folklore

koschei the deathless

the witcher

ladies of the wood


V  W  X
...


Y  Z
...


— fandom —
http://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/31859.jpg
прототип: имя знаменитости латиницей (если есть);

name surname [имя фамилия]
род деятельности, раса

важная информация


дополнительно:
пожелания и еще важная информация

пример игры;

а здесь постик


ШАБЛОН ЗАЯВКИ
Код:
[align=center][size=16][b]— fandom (маленькие буквы) —[/b][/size] 
[img]http://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/31859.jpg[/img]
[size=10][b]прототип:[/b] имя знаменитости латиницей (если есть) (немного больше маленьких букв);[/size][/align]
[align=center][b][size=16]name surname (да, снова маленькие буквы)[/size][/b] [size=12][имя фамилия (и тут тоже маленькие буквы)][/size]
род деятельности, раса (тут можно даже заборчиком, спасибо)[/align]

[quote]важная информация
[hr]
[size=14][b]дополнительно:[/b][/size]
пожелания и еще важная информация[/quote]
[spoiler="[b][size=14]пример игры;[/size][/b]"]а здесь постик[/spoiler]

+3

2

[icon]http://forumstatic.ru/files/0018/a8/49/16923.jpg[/icon]— marvel —
http://forumstatic.ru/files/0018/a8/49/30495.jpg
прототип: кто-то горячий и тупой;

noh-varr [нох-варр]
крийский путешественник, лицензированный супергерой, мини-мститель западного побережья
председатель фан-клуба marina and the diamonds, автор подкаста полиамория и проёбы

If you're not into yoga, if you have half a brain


I LIE IN THE STRANGE BED AND WATCH THIS BEAUTIFUL ALIEN BOY
DANCE TO THE MUSIC MY PARENTS LOVED, AND THINK…

THIS IS EVERYTHING I ALWAYS HOPED FOR.
(BOY WAS I WRONG)

x
CANDI STATON SUMMER TIME WITH YOU
RUPERT HOLMES ESCAPE (THE PINA COLADA SONG)
INNER LIFE I'M CAUGHT UP (IN A ONE NIGHT LOVE AFFAIR)

Знаете, какие измерения самые отстойные? Те, в которых Нох-Варр всё-таки сделал из Земли столицу Новой Крийской Империи. Кейт вообще всё устраивало до того, как они вляпались в сраного паразита: плывёшь себе по реке космоса, пару раз в неделю отбиваешь атаки скруллов, Нох-Варр портит тебе историю просмотров на Нетфликсе (заведи, блять, свой аккаунт, мудила), об истории соула узнаёшь больше, чем когда-либо хотела. Но было славно — после распада команды так точно, после смерти Кэсси, после того, как все немного отдалились (и только Билли отвечает на сообщения буквально в ту же секунду); Нох-Варр появился как раз вовремя — за секунду до того, как стало невыносимо пресно. И, наверное, тоскливо. Кейт плохо ориентируется в тонких эмоциях.

В этом была своя романтика (нет уж, дохуя просто романтики) — ещё несколько месяцев, и можно подавать заявку на вступление в Стражей Галактики. Не слышали, у них сейчас нет открытых вакансий? У Нох-Варра, казалось Кейт, не было никаких недостатков (ничего страшного, он одурачил всех на этой планете), и это её пугало, а потом это идеальное променяло Кейт на то, что оказалось иллюзией, и на вечеринке в честь нового года вообще поставило Daft Punk. Вряд ли Чудо-Мальчик сможет когда-либо искупить свои грехи.


дополнительно:
так, ну мы уже поняли, что из young avengers постепенно сделали кружок по полиаморному рукоделию, и выяснять отношения, конечно, интересно и здорово, но так же здорово что-нибудь спасать (мир, например, или калифорнию, или даже нюёрк). берите нох-варра, потому что в 2013 году Нох-Варр занял 2 место в списке 50 самых сексуальных мужских персонажей в комиксах по версии ComicsAlliance, а что может быть важнее? только заряженный айпод.

всё обсуждаемо в неприличной степени: мои хедканоны больше касаются того, как кейт объясняет ноху, что битлз — дерьмо, а бич бойз — боги; ещё есть информация, что это видео на самом деле записал марвел бой. хочу знакомить вас с земной культурой и загадочной американской душой, кормить фалафелем и показывать места с лучшими тако, рассказывать, почему big bang theory — плохо, а супернинтендо office — хорошо (если тут вообще есть какие-то вопросы). в соседней теме я писала, что в юных мстителей хочется за атмосферой crackheads club, на этом, собственно, и настаиваю. иногда, так и быть, можно грызться на тему того, что у чудо-мальчика отстойные бывшие. потому что они отстойные :^) рефлексировать о смысле жизни тоже можно (и нужно). ещё есть томми, но я за него не отвечаю. он же бешеный.

3 лицо, 4-5к, в меру еблозавр, в меру трепетная лань. ну, хотелось бы верить. пишите хоть на заборе! так даже интереснее.

и ещё важное дополнение

кейт, [30.11.19 17:45]
АЛТИМЕЙТ ЕБЛАН ЭНЕРДЖИ

мара, [30.11.19 17:45]
БЕЙСИКЛИ

мара, [30.11.19 17:46]
ОТЧЕГО ДО СИХ ПОР НЕ ЗАЮЗАНО ТНО

кейт, [30.11.19 17:46]
Я ОТКРЫЛА ЗАЯВКУ

кейт, [30.11.19 17:46]
ЧТОБЫ ДОПОЛНИТЬ

пример игры;

WHEN WE ALL FALL ASLEEP WHERE DOES TOMMY GO coming out this fall
— Ей, блять, двадцать четыре.
Томми готов проёбываться, возможно, каждую секунду жизни, но каким-то образом — может, есть в нём что-то ещё от Ванды — всегда угадывает, когда у Кейт плохое настроение. Или просто что-то плохое. Или что-то омерзительное. Материализуется рядом, если нужно, умеет не спрашивать, если не требуется — Кейт любит жаловаться, а рассказывать про проблемы не любит.

На излёте пыльного августа Дерек женится на Хезер. Той самой Хезер со смешным пшеничным пучком на голове, той самой Хезер, с которой Кейт ходила в одну школу, той самой, о которой Кейт думала да я бы никогда такой не стала. От раздражающей неприязни она давно избавилась, и сейчас думает только о том, знает ли Хезер, за кого вышла замуж.
Что-то подсказывает, что ей абсолютно безразлично.

Кейт только-только расставила все точки над словами «пошёл нахуй» в разговорах с Нох-Варром (злость выгорает на солнце: нет, я не злюсь, нет, всё в порядке, да, пожалуйста, оставь меня в покое). Кейт думает отправиться в роуд-трип по Америке. Сменить причёску. Переехать на лето куда-нибудь подальше от Солнечной системы. Или каникулы на Луне. Рецепты лучших крийских коктейлей смотреть онлайн. Кейт ищет в себе недостатки — не то чтобы приходилось долго думать. Заводит парочку новых суккулентов, залив водой все предыдущие. Берёт несколько новых дел и раскрывает два с половиной.
Она не готова к тому, чтобы произносить речь на свадьбе Дерека.

Присутствие Томми всегда до определённого момента ненавязчивое, и она думает: какая я охуенная актриса. У него новая работа, так что обсуждают они в основном новые сериалы на нетфликсе и то, как его заебали медленные люди. «Дааааааааа», тянет Кейт, пока в лёгких не заканчивается воздух. «Чтооооооооообляяяяяяяяяяяятьслучиииииииииииилось», передразнивает Томми. «Ничего», отвечает Кейт. Он делает вид, будто верит.

Кейт пробует курить, потому что, ну, массовая культура мимо не проходит. Выживание в Лос-Анджелесе, общение с Клинтом, путешествия во времени, обязательная регистрация супергероев, смерть Кэпа — а подкосила её, блять, свадьба. Томми морщит нос и спрашивает, начала ли она курить. Кейт отвечает, что бросила.
— Вот это сила воли, — хвалит Томми.

Лето, погребённое под сотней мелких дел, трусливо заканчивается. В кои-то веки Нью-Йорк вообще никому не нужен — ни нападений, ни межпланетных войн, сплошные светские рауты, на которые Кейт уже не зовут, обновления резюме на крейгслисте, пиво и дискография Кэнди Стейтон. Потому что иди нахуй. Когда до дня рождения Томми остаётся меньше месяца, она рада спустить это время на что угодно, лишь бы перестать думать хотя бы ненадолго. Она бы даже на Burning Man поехала, не заеби всех Burning Man году эдак в 2007.

За это время волосы Томми отрастают от отметки «глэм-рокер» до «неприлично». Ещё чуть-чуть, и он запомнит персонажей Аббатства Даунтон по именам и начнёт есть овощи. На Баззфиде, говорит Томми, есть видео про мужчину, который впервые в жизни пробует брокколи. Я проебал такую идею для видео.

Кейт подхватывает стаканчик (не успевает проверить, с чем именно), интересно, каким именем он представился на этот раз? Смотрит в камеру, на Томми, снова на камеру — секунда вроде бы застывает, но только для Кейт — ей в такие моменты кажется, будто даже можно что-то сделать, но получается только задумчиво стоять с хорошо, если закрытым ртом. Хорошо закрытым, поправляет себя Кейт, пытаясь из растянутой в бесконечность секунды сложить хоть какую-то картинку. Щёлк, поправляет её Томми.

— Томаскакогохуя, — может, так будет понятнее.
Объясните для медленных.
— Ладно, допустим, я пошутила насчёт любой, что ты делаешь? Твоей аудитории лет пятнадцать, уверен, что тебя модераторы не забанят? Я готова постараться.

Кейт смотрит на стаканчик. «Лучший хоукай».

+14

3

— the witcher —
https://i.imgur.com/fIvbjBl.png https://i.imgur.com/IogcPtv.png https://i.imgur.com/wnW2AlD.png https://i.imgur.com/pt0QuxW.png https://i.imgur.com/eb9u2lg.png
прототипы выберем вместе;

ladies of the wood [хозяйки леса]
проклятье велена, сам велен, смерть прискакала на болота и осталась там ночевать
известны в тройном экземпляре — пряха, кухарка и шептуха;

«сёстры вещие везде, на земле и на воде,
кругом, кругом водят пляс. трижды — этой,
трижды — той, трижды снова, девять! стой!»

Из леса не возвращаются, это в Велене все знают — дети уходят по сладкой тропинке, жуют брусничные пряники, а потом пропадают; семьям тогда можно выдохнуть с облегчением, нахлебников стало меньше ровно на один рот. У Хозяек губы тоже красные (не брусника, но что-то около того), и рожь на земле, напоенной слезами и кровью, восходит неизменно, кормит целые поколения. Пока порядок не меняется, в лесу всё остаётся правильно и хорошо.
Кметы платят веленским ведьмам дань, слизывают со щёк трясущихся жён солёные слёзы, глаза им подменяют сахарными куличами, пинают из хаты прочь. Иногда на Лысой Горе справляют танцы, натягивают на хлипкие белокожие тела светлые рубахи в самый пол, босиком гуляют, мнут одуванчики и горицвет, сами прыгают в котёл. Цири никогда не пробовала бульона из человечины, но он наверняка вкусный — наваристый, густой, и плоть у старух, снующих кругом, сразу делается молодой и прекрасной. В пещерах Велена пахнет смертью, на болотах ей провоняло почти всё — так что когда Цири делает туда шаг, она почти что чувствует себя как дома.

Ведьмы знают всё и про всех; птицы свили гнёзда в их волосах, Леший запечатлел поцелуй у краешка карминовых губ, Прибожки от Хозяек прячутся — помнят ещё, что такое боятся. В Велене из тел мёртвых детей прорастают цветы, потом смерть справляет их по узкой речушке вниз, в крохотных деревянных лодочках; возвращает родителям вместе с пригоршней золота, обещанием того, что завтра солнце взойдёт, и урожаю будет тепло, а через неделю грянет дождь и земля влагой напитается, довольно заурчит, благодарно лизнёт грубые пятки.
Жалость могут позволить себе не все; некоторым нужно кормить своих, следить за тем, чтобы козы из-под присмотра не сбежали, прятать беглых дезертиров от закона и каждый день платить новую дань — то проклятым алым реданцам, то захватчикам чёрным, и ещё побои терпеть.
А Хозяйки Велен защищают. Друидов сковывают в древесных сердцах, запускают им в глаза и уши насекомых, чтобы молчали; их эта земля, их — и люди здесь тоже их, всегда так было. Велен уже не помнит другого времени, так что оно и дальше ни с кем не приключится. Странников гонят прочь, или пускают вслед за каким ребёнком, по сладкой тропинке — другого счастья искать.
Золота в Велене нет, да и серебра, в принципе, тоже — только кровь, горячие каштаны в горькой золе, красивые триединые лики на вышитых гобеленах.

говорят, сперва их было четыре. мать, та-что-знает, хозяйка лесов, пришла из дальних земель, и поскольку тяжко страдала от одиночества, сделала трёх дочерей из грязи и воды.

некогда мать была единственной властительницей велена. её дочери доносили до ней просьбы людей и служили ей голосом. каждую весну в её ночь хозяйке лесов приносили жертвы зерном, скотом и людьми. но шли годы, и мать всё глубже погружалась в безумие, которое в конце концов перекинулось и на её землю: люди стали бросать своё имущество и уходили на болота, где становились добычей диких зверей. и вскоре велен утонул в крови.

дочери видели, что край умирает, и взяли на себя роль его спасительниц. весной, в ночь жертвоприношения, они убили мать, и похоронили её в трясине. кровь же её, растёкшуюся по всей земле, впитали корни дуба, что стоит на вершине ард кербин, и с тех пор это дерево приносит людям свои полезные и благотворные плоды. но бессмертная душа матери отказалась покинуть свой любимый край, и сёстры заточили её. до сего дня она томится под шепчущим холмом и мечется там в бессильной ярости.

Почва в лесу вязкая, можно по колено провалиться, длинные белые руки утащат тогда поглубже, согреют озябшее сердце, напоят пряным вином. Накормят потом мясом Хозяек, медленно и по куску от горячей плоти оторвут — только чтобы живая ещё была, молодая, свирепая, гордая.
Птицы в этом лесу не поют. Иногда пролетают мимо, и если спускаются вниз, на цветущие ветви — то только с переломанными крыльями; глотают густой молочный туман, застывают вне времени. Зло спит у подножья Ард Кербин, оборотни находят там пристанища, иногда глупцы забредают и встречаются с теми, кого любили когда-то — а больше не могут потому что в Велене никто не умеет любить. Никто не может любить — никого, кроме лесных Хозяек.

У леса, это всем известно, и глаз великое множество, и ушей тоже — ничего из того, что происходит под его кронами, он из внимания не выпускает. Белки пережёвывают жёлтые кости вместо орехов, на крыльях жуков блестят ализаринами капли — и алый так красиво по бледному серебру растекается, что впору залюбоваться, с тропы сойти и навсегда потеряться в лесу. Шёпот если у самого уха слышите — лучше доверьтесь ему, потому что больше довериться будет некому; Цири доверять никому не привыкла, так что лес над ней посмеялся и прочь прогнал.
Воздух в Велене густой, юбки у Хозяек Леса цветастые — Старшая Кровь когда пролилась, то дала чему-то новую жизнь.


дополнительно:
надеюсь сумбур в тексте максимальный (but я так вижу) http://forumstatic.ru/files/0019/e7/78/10224.gif хозяйки леса были и остаются любимыми образами в третьей игре, которым уделили незаслуженно мало внимания, да и на ролевых просторах я их не видела ни разу. а ведь там такой потенциал, ух — выбирайте самые красивые (фальшивые оф корс) лица, проводите кровавые ритуалы, жрите детей, ругайтесь с дикой охотой (или нет). в качестве цири могу много-много разных идей предложить, начиная совсем ахтунгом и заканчивая чем-то более-менее внятным. лес, ведьмы и всё вот это есть очень атмосферная хтонь, которую можно в любую сторону развернуть и с кем угодно переплести — можете хоть из избы в политику податься, а-то император эмгыр скоро и вас завоюет. у нас каст небольшой, но мы постепенно усиляемся, будем безгранично рады лесным хозяйкам! приносите пример текста, большой нож чтобы детские кости пилить и вдохновения горку — тогда точно поладим.

пример игры;

кто-то сказал, что ножницы
существуют только во множественном числе

Снится один и тот же сон: королева Калантэ вниз головой падает с башни, но не на мостовую, а в море, и то распахивает в её сторону свой беззубый рот, причмокивает пустыми дёснами. Там, где должно бы болеть, не болит — Цири просыпается от кошмаров как оловянный солдатик, детская неваляшка, такие продаются на каждой ярмарке; фигурка сдвигается чуть вперёд и возвращается на исходную, механическая и совсем неживая. Цири и движется как неживая в эти моменты — тянет лёгкими воздух, привстаёт на кровати чтобы снова откинуться на спину спустя пару секунд. Ночь без позволения забирается в широкие окна, но рассвет ещё хуже — приносит с собой ворох проблем, чужих наставлений и советов, предложений выбрать другой фасон платья, замаскировать шрам, убить пленников.
Солнце на антрацитовых стягах кажется насмешкой — ею и остаётся; даже когда уезжает в летнюю резиденцию Эмгыр, когда Аваллак'х гладит пальцы. Цири прикрывает на секунду глаза и видит неспокойное море цвета цинтрийских знамён, цвета смерти, как её привечают на Скеллиге — море, когда-то отобравшее у Цири мать. Гневающееся, незнакомое, непокорное; она почти чувствует этот запах — водоросли, соль, рассматривает склоняющуюся к ней фигуру: у шлема то птичьи крылья, то укрытые изморозью чёрные зубья. Цири не плачет и не кричит — глядит в темноту, сменяющуюся рассыпавшимся по комнате золотом, воспалёнными зелёными радужками.

Платья, в которые её наряжают, Цири носит как броню — и чувствует в ней себя голой и беззащитной; в её волосы вплетают алебастровые бусины, подол мягко шелестит, вторя ритму шагов. Ткани в Нильфгаарде ценятся однотонные и струящиеся, мурашки украшают обнажённые руки лучше любого шёлка, перебираются на лицо и шею, подчёркивают шрам. Замок в солнечном городе не становится ей домом, от слова дом воняет кровью и Цири слышит грубые мужские голоса, сплёвывающие слова эльфского наречия на каменную дорогу.
Нильфгаард заставляет подчиниться всех, он забирает себе каждую жизнь: даже упорно бегущая Цири, в итоге, оказывается здесь; её голова опускается на плаху вместо отцовской, вся знать дожидается удобного момента чтобы попросить палача закончить.

О ней быстро разлетаются слухи — люди искажают старинные легенды и приправляют их новыми подробностями; они говорят про Старшую Кровь, про магию, про эльфского Знающего неподалёку, про уродливый рубец, чрезмерно широкий и скорый шаг, они говорят и боятся, и Цири не знает, она заставляет их сбиваться на шёпот или тень Эмгыра за спиной, действующая лучше любой фантомной угрозы.
Многое вспоминается быстро: манеры, вилка и нож, прямая спина, словно туда вбили кол, перепутав с сердцем;
многое никогда не вспомнится: разливавшийся по тронному залу смех, перекрещенные на удачу пальцы, сладкие леденцы на празднике Мидинваэрне, горячий шоколад (она даже вкуса не помнит).
Цири уговаривает себя по утрам: остаться, защитить всех, постараться что-то исправить, остановить бесконечный бег; нельзя убегать вечно, её всё равно догоняют. Смерть склоняется перед Цири в поклоне, приносит в узких ладонях голову Мистле, медальон Весемира, отрезок ткани с бабушкиного подола — заливает кровью пол её комнаты, перехватывает в объятия.
Цири дышит автоматически — три секунды на вдох и две на выдох.

а я ножница
и вот те раз — существую

Ей что-то рассказывают о грядущей аудиенции, но Цири не слушает; головная боль удобно устраивается у висков, выдёргивает из распущенных волос жемчуг, разбрасывает его по длинному коридору. У девушки, опирающейся на каменные перила, волосы цвета солнца на тёмных гобеленах — похоже на янтарную вышивку, меланхолично думает Цири. Бесполезно. И красиво.
Она считает придворных в зале, не задумываясь, глядит на белый фарфор нелепых чашек, усеянные кольцами пальцы, цепляет чей-то подобострастный взгляд — тошнота медленно подбирается к горлу, охватывает его тугой удавкой. Цири морщится и дожидается, пока стража затворит за ней дверь.

— Все вон.

Эмгыр приучает людей в замке к порядку — пусть даже военному, скорому и пугливому; Цири плевать, она пользуется тем при любой удобной возможности. Люди за её спиной, сотканные из брезгливости и камня, колеблются всего несколько секунд; дольше положенного, но она не движется с места пока комната не обращается почти что пустой. Воздух в ней словно расправляет плечи — и дышится сразу легче; Цири делает к незнакомке несколько шагов.

Память копошится внутри, зарывается в воспоминания — перебирает фигуры и лица послов и советников, наместников, прихожан, спонсоров и их высокопарных родственников; но этого лица там нет, сколько Цири не силится возродить его в сознании. Черты незнакомы, обманчивая мягкость заставляет её напрячься — на долю секунды, опасаясь столкновения с чем-то, чему лучше бы оставаться забытым.
Тошнота ослабляет хватку, Цири склоняет голову вправо и застывает, не решаясь нарушить чужого личного пространства. Трон, присутствующий безликим символом в любом зале, предназначенном для аудиенций, безжизненно маячит где-то в стороне — чужой девчонке со шрамом, чужой даже если у неё серебряные бусины в волосах.

— Я прослушала, что говорили мне на ухо советники, так что представься, пожалуйста — твоё лицо мне не знакомо.
Цири не хочет знать, сколько хорошего можно сказать про её лицо — скорее всего, вообще ничего.
— И расскажи, с чем пожаловала.

Она делает вперёд ещё один шаг и замирает в ожидании.
Солнце заглядывает внутрь сквозь прохладный камень, насмешливо улыбается двум беспокойным фигурам. К Цири приходят многие люди — кланяться, просить и втайне ненавидеть. Она жуёт чужую ненависть, предназначенную не ей, не ощущая вкуса. Ненависть — единственное, что у Цири под языком.

[icon]https://i.imgur.com/ARvPPd5.gif[/icon]

+27

4

— cyberpunk 2077 —
https://i.imgur.com/okmkTY4.gif
прототип: original;

victor vector [виктор вектор]
рипердок, самый крутой человек в Найт-Сити буду драться если не согласны

— вообще ни единого раза не мать Тереза мира киберпанка, просто любит ставить в долг хром  непутёвым на вид наёмникам;
— выглядит, как булочка с корицей, но на самом деле может убить тебя;
— любитель просматривать бои в записях и придаваться ностальгии;
— мастер по пинанию стульчиков на колёсиках и катанию на них;
— работает 24\7 и готов простить любой проеб, главное вовремя приходить на осмотры имплантов;


дополнительно:
а ещё, ви часто приползает весь изломанный, переломанный, да так, что дышать уже час как не должен. но нет, ползёт упрямо к виктору, доводя того каждый раз до микроинфарктов. [прости]
как говорят умные люди: было бы желание, а что играть всегда придумаем.
раскуриваем фандом в разных направлениях и углублениях. очень любим обсуждать всякие сюжетный штуки, шутить шутки и вообще – мы классные  [не скромные, и это даже не влияние джонни, да]; не толкаем и не торопим с постами\ строчки не считаем и над душой не висим, честное слово!
скачем вдохновлённые вокруг, всегда готовы упороться. очень ждём, ведь, как мы без тебя? кто будет тяжело вздыхать и возмущаться, мол, чудес не творит, хотя на самом деле да?

пример игры;

[indent] о, он прекрасно видит это довольное выражение лица. ну что, шалость удалась, да?
может даже слишком. а может, он зря всё это делает, пытается найти какие-то компромиссы, решение «их» проблемы самым хорошим путём. чтобы по итогу было всем хорошо, так же выйдет?

[indent] ну, ему никто не сказал прямого и чёткого – нет. так что будет наивно верить, что в жизни не всё просрано, ведь по фатку, он ничего с этого не теряет. немного начинает путаться в своих и чужих воспоминаниях, ощущениях. теряется иногда, зависает на пару секунд.

[indent]  [indent]  [indent] — твоё счастье, что ты не можешь получить по лицу, — тяжело вздыхает. нашёлся тут самый главный юморист Найт-Сити. в прошлый раз город разнесло по кусочкам от его «шуточки», но хочется верить, что тату реально одна.

[indent] так и сейчас. вот вроде бы состояние такое, что самое время показать средний палец Сильверхенду, послать куда подальше и сказать, что будет выебываться, начнёт глотать блокаторы и вытащит его как какого-то паразита, а тот даже не узнает. но сказать такое кажется чем-то диким, неправильным.

[indent] а после, чужие слова неприятным эхом отдаются в голове. на одну сраную секунду Ви кажется, что мир схлопывается, исчезает и ничего кроме холодной пустоты ему не светит. один. буквально.

[indent] специально отдаляется от Виктора, Мисти, а смотреть в глаза маме Уэллс вообще не может - удавкой на шее ощущая вину за то что не уберёг Джеки.

[indent] что когда начало вонять жареным они не сделали ноги. весь план держался на слове какого-то уебка, что отсутствовал в городе слишком долго, а потом вдруг начал так гладко стелить, мол, всё заебись. за ними малое дело.

  [indent]  [indent]  малое. да.
   [indent]  [indent] один погиб.
   [indent]  [indent] второй умирает.
   [indent]  [indent] третий стал невольным участником этого спектакля.

[indent] ну да, такой же у них уговор, верно? в конце концов, Джонни уйдёт, а он продолжит жить, выгрызая зубами себе путь на вершину. надо ли ему это? если честно – уже нет. но так есть цель, есть что-то, за что можно уцепиться мёртвой хваткой, сделать смыслом жизни.

[indent] и насрать, что радости это приносит как-то подозрительно мало. плевать, что он осучился и порой действует грубо, рубит, бьёт. ловит себя на херовой мысли о том, что проще дебилу отрубить конечности пуская в ход «богомолы», чем как раньше  - попытаться договориться.

[indent] останется не только это мысленно отзывается Ви, а потом глаза закатывает. минутная сентиментальность будет стоить подъебов – факт. порой сложно привыкнуть к тому, что достаточно подумать, чтобы мужчина все услышал. можно списать на похмелье, помутнение сознание. а можно просто не развивать тему, каждый из них понимает к чему всё так или иначе движется.

[indent] оглаживает пластиковую бутылку с водой, подушечками пальцев ощущая прохладу. слишком неприятную, отталкивающую. из-за чего приходиться прикрыть глаза и сделать вид, что это не толпа неприятных мурашек пробегает вдоль позвоночника. сраная жизнь.

[indent]  [indent]  [indent] — так что, куда тебя в этот раз занесло? беглым взглядом пробегается по комнате. ничего такого на самом деле здесь нет. слишком похоже на серверную куда зачем-то притащили диван и украсили. может так оно и есть, но Ви плевать.

[indent] в том плане, что никто не врывается размахивая пушкой, не стучит в двери и шум улицы, если не прислушиваться, то вообще не слышен. любопытное местечко. и чёрт бы побрал его слишком доброе сердце. курить хочется слишком сильно. ему? Джонни?

[indent] приходиться вновь принять сидячее положение, чтобы пальцами дотянуться до края куртки, что сиротливо валялась на полу. потому что там в кармане мятая пачка сигарет, а организм требует, орёт о том, что не получил порцию своей отравы.

[indent] забавно как он быстро привык к тому, что его убивает.
и ведь не факт, что речь сейчас про сигареты.

[indent] чиркает зажигалкой, делая глубокую затяжку и вновь растекается по дивану.

[indent]  [indent]  [indent] — ни слова, — бросает серьёзный взгляд, пытается играть на опережение. да, он курит, да ему нормально. привык. не смертельно же, да? ну не о буквальном речь, принципы иногда можно гнуть, особенно, если они тут только вдвоём и не нужно отвечать и объяснять, мол, нет, не начал курить просто вот так захотелось.

+7

5

[icon]https://i.imgur.com/76dBKUl.jpg[/icon]— slavic folklore —
https://i.imgur.com/gElqGYx.jpg
прототип: эдуард лимонов, николай комягин; что? да

koschei the deathless [кощей бессмертный]
неумирающий дед, хтоническое прошлое, подстилка режима, по гороскопу — эхо москвы
пожалуйста, впишите его куда-нибудь к вгтрк

бессмертный это, конечно, преувеличение,
злата осталось не так много, зато чахнешь ты по-старому: дряблое тело, дряхлые руки, тремор, затянутый в пиджак; марья скучает по войне, которой не осталось, кощей — по тому, о чём почти все забыли (и что никак, сука, не умирает).

царевны в сказках постепенно измельчали, красть их, наверное, никакого удовольствия — так по крайней мере думает марья; ей нравилось болтать с кощеем — как с артефактом, доставшимся из прошлого, которое она застала кое-как и на периферии. с приходом царевичей всё ведь пошло по пизде, верно?

кощей знает, что марье нужно (правда, делиться он изначально ничем не собирался). безопасное пространство, обозначенное чужой несвободой — довериться легко, когда говоришь с полумёртвым телом в двенадцати цепях; кощей бравирует мерзостью, угрозами, первые три года, говорят — самые тяжёлые. марье не мерзко и не страшно — любопытно.
в конце-концов, кощей о своих секретах рассказывает вообще каждой пленнице. интересно, блять, почему.

сейчас марья, конечно, смеётся, будто ничего и не было — ни ужаса, ни стыда, так, занятное приключение в подземном царстве, вошли-вышли. сейчас, конечно, не страшно — она уже ничего не боится, потому что везде была; кощея ей почти жалко, и марья думает: помогу.
в понедельник на работу просыпается непривычно лёгкое тело.
— ты так похож, — марья улыбается искренним злорадством, — на кладмена.


дополнительно:
1) не вижу кощея как фигуру однозначно патриархальную, потому что он больше про хтоническое (это не отменяет того, что он же и про старую власть, воровство плохо прибитых к полу женщин итд итп). мне нравится, что они с марьей связаны с колдовством и тем, что уже в прошлом в случае марьи смотрю на матриархат, разумеется, плюс, все эти заигрывания с динамикой власти и переходом из роли жертвы в роль злодея (и так ещё сто раз) дают основу для бондинга. какого рода — решать не одной мне, всякие детали намеренно опускаю, чтобы не навязывать, а обсуждать.
в классический абьюз вас тем более не зову, это скучно. с учётом всратого бэкграунда, мне кажется, можно и на взаимное уважение претендовать, но будут нюансы™.
2) долго думала, к какой умирающей отрасли его вписать, и тв отлично подходит. можно взять вгтрк, потому что чем ближе к нерукопожатности и пропаганде скреп, в которые сами не верят, тем лучше; плюс, марья до недавнего времени тоже работала на вгтрк, так что получится ещё и красиво. если вам по душе что-то ещё — на тв не настаиваю.
3) эту интеракцию вижу в том числе и как взаимную проверку на прочность, потому в качестве реанимации сюжета с десятилетним заточением кощея в подземелье придумала тВиСт с заключением его в молодое тело. а) марья думает, что это забавно, а ей по жизни скучновато и нужен постоянный стимул; б) ну смешно же он дед а тут николай комягин смешно же да ну как нет; в) марья и правда считает, что помогает, потому что какое тв ты ебанулся все уже в интернете молодость це бесценный опыт, от которого кощей непонятно зачем отказывается, а тут уже отказаться не получится, придётся приобретать.
приходите смиряться с тем, что в 21 веке ни кощеям, ни моревнам места на самом деле нет, а адаптироваться у них никогда не получалось - и никогда не хотелось. выводить это во что-то заунывное не предлагаю, но этот бэкграунд мне кажется очень важным. зато вариантов того, как с этим работать, просто дохуя.
посты небольшие, буквы любые, всё по взаимному согласию.
лимонов потому что не дугин

пример игры;

Глаза горбуна, плотные, как бусины, залитые воском, ощупывают Шилова, Прасковью, свежевыкрашенную стену за ними. Время, до этого момента скучающее и податливое, вдруг ожесточается, высыхает в леску, на которую можно успеть нанизать тысячу мыслей и возможных решений. Действий — ни одного. Прасковья стоит, вооружившись заученной с прошлой ночи решительной позой, нагло смотрит куда-то вперёд, не на Лигула, а так, сквозь него, так даже сверху вниз ни на кого смотреть не нужно — просто пренебрегаешь чужим существованием, потому что имеешь право.

Ритуал почтения, затянувшийся на несколько секунд, растворяется в чужой жадности. У Лигула наверняка есть план, подозрение, затаённая ещё с детства обида. Тартар, конечно, учит переступать через это всё, не проживая, а складируя в груди, пока одним утром ты уже не сможешь подняться наверх. Вот и сейчас, конечно, чего ждать. Хватай, потом разберёшь, что проглотил:
— Соскучилась?

Прасковья улыбается. Все знают, что карлик всех ненавидит. Карлик знает, что его ненавидят все. До чего приятное, понятное место.
Точно не по тебе.

Следующую неделю она думает, насколько сильна вера Шилова. Или то, что она могла бы назвать верой — продержит ведь его что-то то время, что Прасковья будет делать большие глаза и ворковать Лигулу проклятия, пока его глаза не замылятся. Может, Шилова кормит безразличие человека, который двадцать лет не видел ничего хорошего и теперь отказывается даже смотреть. От этих мыслей Прасковья тоже злится — в основном потому, что, наверное, не ей это исправлять.

А она бы хотела.
Это тоже злит.

Чтобы позлить Витеньку, затею во время последнего обсуждения она назвала отпуском с приятными бонусами. Смотри, все в плюсе. Я отдыхаю от нищей Москвы. Ты отдыхаешь от меня. С Зигей, правда, пришлось кого-то оставить, и тут Шилов забеспокоился; а после шутки о том, что за Шиловым можно и не возвращаться, ничего не сказал, даже не обернулся (мерзкая, мерзкая манера). В этот момент Прасковья ощутила глухую нежность — так, наверное, престарелые супруги в российских сериалах к концу каждой серии готовы убить друг друга, но спустя полчаса хронометража обнуляются, как полицейский, сознание которого смазано взяткой. Все в плюсе.

— Ничего страшного, голубушка! — может, во рту у Лигула наждачка, может, ею выложена вся ротовая полость, а язык дёргается внутри, как сражённый бессонницей пленник.
Вечно эти его голубушка, дорогуша, сладкая, хорошая, такая, сякая — слипаются все в елейном говоре, варятся в нём, как в масле, потом прилипают к тебе почти что намертво. Карлик уже вышел из комнаты, а ты весь липкий. Прасковья никогда не любила эту манеру, но закрывала глаза, пока выписывали коктейльные вишни и скорая смерть Лигула казалась неизбежной. К чему его менять, если всё равно умрёт.

Прасковья сидит в его приёмной, смотрит на чернильное пятнышко, оставшееся у стола года с 2000 — знакомое, почти сентиментальное; новую привычку Лигула щёлкать языком даже тогда, когда всем в комнате очевидно, что он ни о чём не думает, не узнаёт. Странное дело, конечно — стоило дистанцироваться, и не осталось ничего, кроме периодического омерзения. Раньше было душнее, иногда даже страшно.
— Ну ты и вымахала. Быстрее чужих детей растут только долги нашего тувинского отделения.

Она вспоминает тряпку в груди, приглушённые голоса, ледяные руки Шилова — Лигул на днях сказал, что это всё было, конечно, ради её блага. И вообще он был вынужден — внизу все связаны по рукам и ногам, не Эдем всё-таки. Прасковья отвернулась, потому что манер от неё и не ждут, и быстро переварила желание разворотить грудную клетку, чтобы проверить, на месте ли эйдос.
Может, после очередного убийства свет от них отвернётся.

Она предлагает казнить Шилова: без особой бравады, тихо, мирно, в знак дружбы и возрождения сотрудничества с Тартаром. Хочется предложить Лигулу корзинку с домашними колбасками, но есть подозрение, что отсылку он не оценит. Можно даже сегодня казнить, говорит Прасковья, не разбавляя монотонный голос интонациями — вдруг ещё кто решит, что она этого ждёт. Выйдет подозрительно. Лигул, конечно, отказывается, зато не препятствует визиту.
Ты же знаешь, что я люблю злорадствовать.

Внизу уже не так хорошо, как прежде. Прасковья окидывает горестным взглядом почти-её-владения, сражённые, как и все дорогие сердцу места, временем и коррупцией. Назовите хотя бы одно заведение в России, продержавшееся дольше лет десяти — не сможете.
— Думаю, можно уже сегодня, — на Шилова она старается не смотреть.
Пальцы, сжимающие воображаемый лёд, холодеют.

+16

6

— dota: dragon's blood —
https://i.imgur.com/Z11l9Za.gif
прототип: richard madden*;

davion [дэвион]
драконий рыцарь, который по чистой случайности (или нет?) делит тело со слайраком

Сколько в тебе противоречий, драконий рыцарь?
Огрубевшая кожа, старые шрамы и новые травмы — внешний лоск щедро приправлен недостатками; Дэвиону никак не удаётся привыкнуть к тому, во что волею случая превратился. Проблема в том, что это — не зараза, её не вытравить, не выветрить, это не засело глубоко внутри и не царапает тебя, твоё новое состояние — это ты, Дэвион.
От себя не убежишь.
Не избавишься.

Мирана дотрагивается губами до разгорячённого лба. От Дэвиона исходит жар, словно при лихорадке. В этом жесте нет подтекста, но интим момента Мирана разделяет с Дэвионом на двоих.

Рыцарь без страха, но с упрёком. Доспехи, под ними — кольчуга, дублёная кожа, ллянная рубаха. Мирана знает всё это; кажется, она знает о Дэвионе слишком много для такого короткого знакомства. Дэвион о Миране знает только то, что она сама позволит о себе узнать.


дополнительно:
приходите! обещаю любить. есть идеи, нужен игрок для их реализации. ознакомление с первоисточником необязательно, но приветствуется — я люблю вставлять фишечки в текст (получаются не посты, а одни отсылки, кхх). птица-тройка или, ваше умение зажимать шифт или писать исключительно лапслоком — мне всё равно! тащусь от стиля, а не от подачи. перед тем, как играть со мной, киньте постом. чтобы честно было! связь через гостевую, лс или телегу. хоть почтовыми голубями.
*касательно внешности: у меня есть ещё варианты, но в выборе вас никто не ограничивает, лишь бы личико вам нравилось.

пример игры;

Мирта убьёт его при первой же возможности — тогда же, когда почувствует, что он больше не сможет быть для неё полезен, когда почувствует, что он стал балластом. Он знает это, потому что его учили ровно тому же — если побеждать, то любой ценой. Мирта будет до последнего помогать ему на Арене, как и он ей. Сотрудничество, которое будет удачным только для одного из них. Паразитирование с обоюдного согласия; они возьмут в свою команду ещё ребят — нужно удостовериться, что им никто не дышит в затылок.

Перед началам Игр Катон думал, что Мирта зарежет его ночью. Так, чтобы он ничего не почувствовал. Это будет проявлением милосердия с её стороны. Он даже не проснётся.
В его снах Мирта всегда с улыбкой от уха до уха, хохочет заливисто, убегает в темноту. Катон бежит за ней и никак не догонит.

— Три...

Пока тело готовится к мощному броску для бега, мыслями Катон уже около Рога изобилия. Наверное, поэтому он прибегает к месту назначения одним из первых. Он бегает медленнее Мирты, потому что Мирта тощая. Она меньше и ловчее, быстрее. Он знает это всё, потому что в Академии они учились вместе — Катон стал свидетелем её успехов и неудач.

— Два...

Катону восемнадцать. Всё, что отделяет его от победы — двадцать три всё ещё живых трибута, среди которых есть Мирта. Ещё Диадема, Марвел. Китнисс Эвердин, чьё лицо он запомнил особенно хорошо — девочка-феномен из Двенадцатого. Привлекает к себе лишнее, ненужное внимание. Катон займётся ею, если успеет, если Мирта не окажется быстрее.

— Один...

Мясорубка первых минут оставляет после себя ощущение липкости на руках. Первого парня Катон убивает голыми руками — оружие взять тогда не успел.

Рюкзак, короткий нож, тент, бурдюк с водой — вещи раскиданы возле него, успевай ухватиться. Первым Катон конечно выбирает нож. Его клинок застревает в чужом чреве, Катон тянет за рукоятку почти не стараясь — если не вытянуть, не так страшно. Умирают не от раны, а от того, что кровь льётся беспрерывным потоком.

Человек — пять литров крови. Плюс минус.

Вытереть нож о штанину. Собирать припасы дальше.

Катон знает, как распределить вес в рюкзаке так, чтобы идти можно было долго и без усилий. Знает, какие вещи должны быть в рюкзаке, а какие лучше оставить (или сжечь — другим оно тоже не понадобится); среди прочего около Рога можно обнаружить столько хлама — за день не растащить. Диадема обзаводится луком со стрелами. Мирта — клинками, Марвел — мачете.

Руки Катона липкие и красные. Дома он бегал за пределы Второго и этими же руками собирал дикорослую вишню, доставал из ягод червей и избавлялся от косточек.

На Арене избавляться от них не надо — трупы заберут и без него.

Диадема обзаводится луком, Мирта — клинками, Марвел берёт мачете. А у Катона есть уверенность, что этой суке из Двенадцатого не досталось ничего.

Отредактировано Mirana (2021-06-08 16:48:03)

+11

7

— shingeki no kyojin —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1541/739825.png
прототип: timothée chalamet;

eren jäger [эрен йегер]
был «охотником» ещё до того, как стал атакующим. мамина радость (мать съели), папина гордость (отца съел сам). его борьба. свобода, а не родина. «выбирай», — говорит капрал — и он выбирает — да всё не то. покажет армину море, а всем — врага. главный дьявол королевства за тремя стенами. birb boi. сегодня концерт, завтра — истребление человечества. на самом деле, р*сский — доказали в твиттере. жану нравятся длинные тёмные волосы — потому и растил. could make girls’ knees tremble but choose the rumbling. последняя жертва (нет).

EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH
EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH

EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH
EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH

EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH
EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH

EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH
EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH
EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH EREH


дополнительно:
фейсклейм? возможно. или нет. обычно серьёзна, как летящее громовое копьё (i gaslight gatekeep girlboss and i’m proud of it), but not today. важно: не пейринг (!). mikasa deserves better and it is a hill worth dying on (eren we're looking at you). shared childhood trauma and codependent relationship at most. all she knows of love is his raw, unfettered inhumanity in the name of protecting her and since then she always does the same for him. ещё важнее: Jäger (Jaeger), пожалуйста! принесу плейлист, мем, ресёрч с реддита, тред из твиттера, пересланный тикток из прошлого, шутку про член (три) и — вашу отрубленную голову на блюде. потратила на заявку пятнадцать минут, на защиту эрена — две тысячи лет. идём по манге (то есть по пизде). spoilers! eren dies. sorry not sorry.

пример игры;

[indent] — Сегодня буду поздно, — произнёс Николас отрывисто, привычно набрасывая на сильные плечи мягкие ремешки кобуры: Бри аккуратно обняла себя, повторяя, как на тренировке, каждое его движение и вдруг вспоминая тяжесть кольта под рёбрами. Она стояла у самого порога, не смея — и не находя в себе сил — пересечь ту границу, что провела меж ним и собою, пусть её по-настоящему не было — не было даже в Отделе, когда они месяцами описывали круги один вокруг другого, прежде чем, наконец, столкнуться (много лет спустя она спросила его: чего он ждал? — на что Николас улыбнулся, самыми кончиками губ, и ничего не сказал — и она вдруг поняла, что ему и не нужно было, ведь она знала всё и без того — он боялся) — и легко отклонила голову, тем самым движением отбрасывая на спину свитые в кудри волосы — как бы принимая сказанное им в ночи, — и с каких пор в ней было столько выдержки и… безразличия? — Призналась она себе, едва ли пугаясь неожиданной мысли.

[indent] Он тогда промелькнул в коридоре тенью, сделанной из слитного чёрного, и Бри непростительно отвлеклась, позволяя Лорану приблизиться, не успела уйти от его рубящей руки — и получила удар точно в солнечное сплетение, разом теряя возможность вдохнуть в измученные долгой тренировкой лёгкие плотный, горячий воздух. Дэм с досадою качнул головой, как бы извиняясь, позвал её по имени — шёпотом, стараясь не привлекать внимания инструктора, но куда там — она уже не слушала да и не услышала бы: сердце забилось сильно, встало шумом в крови в ушах и — оглушило. Она, всё ещё вспоминая — учась дышать заново, судорожно вскинула вверх плечами, резко рванулась к дверям, на ходу освобождая руки от бинтов, оставляющих полосы-отпечатки на влажной коже, и уже в коридоре выпалила — (не) надеясь, что он отзовётся:
[indent] — Николас!
[indent] Барретт ожидаемо не обернулся, даже не повернул головы — но предательски замедлил шаг, и Бриана налетела морским ветром, втиснулась ему в спину — раскрасневшаяся, тяжело дышащая. Он сжал ладони в кулаки — не хотел отвечать, испугался ли — она не разобрала — да и было ли это важным?, лишь крепче вжалась носом в лопатку, щекой чувствуя едва ли шершавую твёрдость и прохладу кевлара, так резко контрастирующую с температурой её тела.
[indent] Куда он?..
[indent] — Нет, — было единственное, что протолкнулось сквозь сжатое спазмом горло. Чувствуя волнами подступающий крик, она перепутала застывшие, всё ещё в бинтах пальцы с плетениями кобуры и впилась короткими ногтями в разом напрягшиеся плечи: — Нет, нет, нет.
[indent] Часть группы зачистки отправляли на смерть: отец показывал ей за вчерашним завтраком пришедшее дело — по самым дальним румынским городкам ходили дьяволы, и это не было обычным заданием — это было самоубийством. Бри сухо всхлипнула — страх вдруг затопил до кончиков ресниц («что будет, если тебя не станет? что будет со мною?»), когда Николас вдавил пальцы в узелки вен на запястьях, отнимая её ладони от своей груди и — об

[indent] ернулся поздно, как и обещал, и долго стоял у окна, смотря на залитые белым золотом парижские улицы, прежде чем лёг, погребая её под собою и сильно, на грани невыносимого, обдавая тем самым, так хорошо ей знакомым (он сопровождал его всегда, сколько она его помнила) запахом — запахом крови, так, что Бриана, не успевшая закрыть было глаз, повернулась к нему, внимательно всматриваясь в бесстрастное лицо, обычно так поражавшее своей жестокой красотой. Совершенная его чернота будто пролилась в неё, подкатила к горлу и сдавила — Николас весь состоял из одного сплошного, невыносимого образа смерти, поняла она, обнимая его, водя ладонями по плечам и обманчиво хрусткой шее.
[indent] Сердцебиение, как удары волн о берег на пляже Риальто, — спокойное и размеренное, лёгкие, словно заполненные солёной водой, ожидаемо отказывают в возможности дышать...
[indent] Утонуть оказалось на удивление легко, особенно, когда он смотрел на неё так: океан привычно принял её в себя, чтобы растворить в снежной пене прибоя.
[indent] «Дыши», — сказала она себе — но голос в её голове стал голосом Николаса Барретта. Так было лишь однажды, на «Ястребе»: он пришёл за ней, единственно только за ней, чтобы забрать из объятий той, что всегда нёс сам. Заволоченное следами взрывов небо набухало тёмной силой, ветер сёк лица до крови, перекрывая его захлёстнутый испугом громкий шёпот, однако Бри всё равно услышала его (тревога будто сбила ему произношение, вскрыла акцент, как старую рану), не могла не услышать — его невозможно было игнорировать, от него нельзя было спрятаться — он был всем миром, и именно им говорила реальность, и поверить во всё — во всё — вдруг стало легче лёгкого:
[indent] — Тебе не больно.
[indent] Его привычно склонённая над нею фигура превратилась в образ на самом краю сознания — и моментально исчезла, сметённая волной первобытного ужаса, стоило только Нику коснуться её лба сухими губами. Бриану точно подхватило сильным течением, закрутило — и понесло: она била ногами, тщетно стараясь остановиться, но встречала лишь тёмную воду, что затягивала её всё глубже — всё дальше — глаза у него были что два огромных чёрных пруда, а лицо — немое, пустое, непроницаемое — чужой язык — и это испугало её. Что из того, что она знала — о себе, о нём, о них, о настоящем — и прошедшем — было реальным? Она сама выбрала остаться с ним — и знала, что ждало её: любой другой на его месте уже не выдержал бы и исчез — люди обыкновенно делают так, потому что их отпугивает непрекращающееся горе, любой — только не он — безразличный, не наученный сочувствовать, — но способный сделать так, чтобы она забыла о той тупой ноющей боли, в которую со временем превратилась страшная кровоточащая рана (такая страшная, что Бри думала — однажды это убьёт её тоже), оставленная смертью Кэлеба, как однажды заставил забыть о пуле — крови много, она тёплая, тёмная и скользкая — точно масло, но это не то, что важно. Пусть потеря и лишила её сердца, эта боль стала столь привычной, что Бриана уже и не знала, каково это — не носить её в себе — и, иногда, чувствовать не единственно её, однако безразличие, с которым она отпускала Николаса каждый раз, было новым — и было ли оно тем, что принадлежало ей?
[indent] — Хочешь в Исландию?
[indent] «хочу поговорить о Кэлебе хочу сказать что я не заслуживала его он любил меня он столько лет любил меня а я убила его почему я не могла любить его почему я хотела убить его почему я убила его почему я»
[indent] Бри медленно, осторожно двинулась, точно складывая похожие на прозрачные мощные крылья плавники, — аккуратно, почти бережно накинутый Николасом на плечи плед потянулся по рукам вниз, — и подняла на него взгляд, слушая — наблюдая за тем, как шевелились его губы, произнося каждое слово:
[indent] — Если хочешь, можно вообще никуда завтра не ехать.
[indent] Она хотела — о, как она хотела! — побег никогда не был в состоянии избавить её от нужды мириться с собственной участью, — но, вместо того, она сказала, упорно растягивая по губам благодарную улыбку — будто её рот был полон солёной до горечи тины:
[indent] — Нет, нет. Не упущу возможность поплавать.
[indent] Щека Николаса под её ладонью, ещё хранившей тепло поцелуя, была холодная и колючая — из-за щетины, а руки сильные и знакомые — сколько раз она так входила к нему в объятия, широко обводя контуры лица и улыбки, что редко знали эти губы, и пальцами отводя с глаз упавшие было на лоб пряди: «только ты и я», — прошептал он — молодой Орфей — и за что только дан ему был этот голос — Голос? Последний раз так было ещё в Отделе: когда они вместе садились в джет, отправляясь на задание, и он внимательно — бездумно, вряд ли отдавая себе о том отчёт, — пересчитывал все ремешки на её костюме, когда она приходила к нему после отбоя, во время малой воды, долго скользила в простынях, прижимаясь всем телом — Бри странно мёрзла для той, кто любил плавать в поздние сумерки среди опасных осенних волн, — ещё в Отделе, где между ними не было ни тени — ни третьего, ни одной настоящей границы — только те, что они внимательно очертили сами, — и ещё — та, что определяла всё.
[indent] — Поняла бы я, если бы ты внушал мне?
[indent] Утонуть оказалось на удивление легко, особенно, когда он смотрел на неё так: океан привычно принял её в себя, чтобы растворить в волне прибоя.
[indent] Взбитая ею морская пена алая.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1541/169307.png[/icon]

Отредактировано Mikasa Ackerman (2023-03-14 19:14:25)

+16

8

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/351584.jpg[/icon]

— greek mythology —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/303752.jpg
прототип: duckwrth;

thamyris [тамирид]
зачинщик споров, наглец, юнец и на дуде игрец

Небо выплюнуло на скифскую землю золотые плуг, ярмо, секиру и чашу, а затем, немного помедлив, кифару и Тамирида. Тамирид, уже король, но ещё не мертвец, лоснящийся от гордости, как отполированное солнцем копьё, метнулся прямиком в греческое сердце — одно из сердец — и оно не приняло его, потому что у нас не любят ни чужаков, ни тех, кто уверен в своём таланте и не прячет за пазухой хитрость. Эвтерпа не соврёт, если скажет, что она даже не запомнила его имени — знаете, скольких Аполлон убил не размыкая рта?

Хитрости в тебе не было, это точно.

Эвтерпа натыкается на него случайно: имени не вспомнила, а вот выражение лица у него было такое же по-детски серьёзное, нахмуренное, капля пота усердно стекала, огибая крыло носа; память давно превратилась в лоскутное покрывало образов и царапнула Эвтерпу какой-то старой эмоцией вроде забытого гнева — Эвтерпа моргнула, злоба ушла, осталось лишь безымянное узнавание. Интересно, похоронили ли его по местным обычаям. Скорее всего нет, ведь обол клали под нёбо для того, чтобы мёртвые не возвращались.

Её ничто не выдало, кроме, наверное, акцента, прибывшего вместе с ней с другого материка, а Тамирида распознать было просто, жизнь вообще одна большая вечеринка, на которой к тебе подходит куча людей, а потом фатум щёлкает пальцами, и ты жмёшь руку человеку, которому предназначено разрастись до размеров если не сразу всего мира, то хотя бы Америки. На нём дурацкая потрёпанная кепка, пальцы, усыпанные перстнями — какие-то наверняка достались от бабули — и улыбка из тех, что носят люди, быстро превращающие любой момент в забавную шутку, не поучительную и не злую — запоминающуюся, и Эвтерпа тоже улыбается, только, пожалуй, хитрее.

В этот раз Тамирид дома и никуда не собирается отправляться, чтобы доказать что-то высоким лбам: у него обыкновенная любящая семья, куча друзей-придурков, которых он будет снимать почти в каждом клипе, и люди тянутся к его незлобливости, к ощущению общности; делает музыку он потому, что не может не делать, а когда не может — Эвтерпе помогать не нужно, потому что в двадцать первом веке наконец-то можно прекратить бесконечную гонку за солнцем и не соревноваться с музами, богами и роем глаз в твиттере. Они не скучают по былым временам — глаза, всё время смотрящие назад, видят только пожухлые тени.


дополнительно:
На связи два персонажа, известные в википедии полутора абзацами: Эвтерпа — муза музыки и сопутствующих штук, Тамирид — простой парень, провозглашённый скифами за таланты в музыке царём, которому не повезло в состязании с музами. История самая обыкновенная, солнцу нашему Аполлону что-то не понравилось, продолжения разнятся: где-то Тамирида убивают и мучают после смерти, где-то ослепляют (а после смерти мучают), в общем, бесконечный цикл наказания за дерзость.

В условиях современного сеттинга мне бы хотелось как раз перестать воспроизводить старые сюжеты и всё это брюзжание иерархий, и историю сделать про поддержку, комфорт, и, разумеется, ИСКУССТВО, не то, перед которым раболепствуют, а то, в котором находят себя. Хочу ребячливую  такую сюжетку про музыку, которой живут, успехи, неудачи, глупости и душное калифорнийское солнце, будем тусоваться, обтекать в турне, знакомиться с важными людьми, выбирать продюсера по натальной карте и радоваться тому, что никакой век, кроме двадцать первого, дать не мог.

В строгий гетеросексуальный брак не зову (это наверное важно отметить.....), Тамирида вообще считают первым греческим задокументированным мужчиной, любившего мужчину, отчасти поэтому Duckwrth мне кажется клёвым выбором: во-первых, посмотрите, какой он красивый:

http://forumstatic.ru/files/0019/e7/78/44635.png

https://s3-us-west-2.amazonaws.com/onestowatch-assets/duckwrth-the-falling-man-ones-to-watch-2_1558131184.jpeg
https://www.billboard.com/wp-content/uploads/media/Duckwrth-press-photo-2019-cr-Mancy-Gant-billboard-1548.jpg
https://eyecandy.earmilk.com/wp-content/uploads/2021/09/duckwrth5jpg.jpg
https://static.highsnobiety.com/thumbor/W8pEsp_cXUlajoF3T69Yp02elZY=/fit-in/1200x721/smart/static.highsnobiety.com/wp-content/uploads/2019/06/09181825/duckwrth-cop-or-drop.jpg

Во-вторых, он тоже про критику гендерных норм, вызовы и всё прочее. Но можем жить большой полиаморной семьёй, я всегда за такую движуху :^) Играть только сахарную вату не обязательно, но мне хотелось выделить, что конкретно у наших персонажей отношения токсичными не будут, и какие-то драмы будут переживаться адекватно и без искусственного нагнетания в Великое Страдание. Вижу их как тандем Бибы и Бобы, один упал — другой подхватит, хуёво пошутит и щёлкнет по носу.

У заявки почему-то вышел серьёзный тон, но на постоянной основе такого не будет, обещаю. КОНЕЧНО ЖЕ У МЕНЯ ЕСТЬ ПЛЕЙЛИСТ (вышлю по запросу), стабильность (но точно не высокая скорость), ОМС, ненормированный график и обсценную лексику гарантирую. По музыке мне представляется что-то между самим дуквртхом и дином блантом, потому что это красиво, но тут не настаиваю. Целую в макушку <3

пример игры;

кейт улыбается во второй раз — аккуратной улыбкой человека, соглашающегося с катастрофой. такую, наверное, выдавали участникам манхэттенского проекта, когда все поняли, что в итоге получили. назад дороги нет.

(насколько это сравнение этично? подумай завтра)

— сколько ты сидишь с этой маской?
не то чтобы она вообще была ему нужна — так, приятный бонус к сериалам, вечеру и, наверное, абсолютной невосприимчивости кожи ко всему, что можно намазать на себя на этой планете. в первый раз кейт сказала что-то про перевод продукта, к третьему комментировать не стала, но смирилась только сейчас.
или нет.

сложнее всего объяснять нох-варру вещи, которые кажутся очевидными. нельзя просто взять и сменить президента, запретить фотографии еды в инстаграме и брать всё, что плохо лежит — предложения у него всегда логичные, как удивление ребёнка, которому подарок достался не сразу, а только на рождество (хотя про рождество тоже лучше не начинать, лезь в дымоход, снимай носки).

иногда в нём просыпается даже не кровожадность, нет — может, что-то от таракана, который планировал выживать, а не разучивать чужие традиции, уважать личное пространство и обзаводиться, блять, отдельным профилем на нетфликсе — удивительная сила «хочу», которой земле нечем возразить. кейт тоже очарована и возмущается, наверное, по привычке — нох-варр всё равно не слушает. кейт знает, что ещё минут десять, и возмущаться даже не захочется, потому что рядом с ним невольно заражаешься непоколебимой уверенностью в том, что жизнь должна тебя развлекать.

— смывай её, короче, а я пока переоденусь. — интересно, суперобоняние помогает определить, сколько дней кейт не стирала форму для тренировок?
хорошо, что она лежит в рюкзаке, плохо, что это ничего не меняет. кейт чувствует себя героиней «сумерек» и впервые в жизни понимает беллу (особенно сейчас, когда паттинсону уже тридцать, и выглядит он не хуже нох-варра — никакой томности, отстранённости, неловкий ролей в инди-фильмах, не предназначавшихся для широкой аудитории, плохих ванлайнеров и выбеленной кожи). перезапускайте франшизу. кристен стюарт, пожалуйста, тоже не меняйте.

чем мы заслужили стефани майер и саундтрек первой части? мысленная пометка: включить нох-варру paramore.

— шаверма! играем по-крупному, — в шкафу можно насчитать штук двадцать фиолетовых футболок, кейт, кажется, превращается в мем, — если что, подержишь мне волосы в туалете.
фиолетовая с круглым вырезом, фиолетовая с v-образным вырезом, фиолетовая в сеточку, фиолетовая в оттенке «обсессия на супергероях» (как там клинт, интересно) возможно, за ту неделю, что они не виделись, умер? было бы здорово: не из злорадства, а ради того, чтобы вспоминать только хорошее. вряд ли на похоронах вспомнят, как в его холодильнике пыталась зародиться новая жизнь, которой помешал клинер. которого, разумеется, вызывал не клинт.

пару недель назад кейт показала нох-варру «людей в чёрном» и огорчилась, потому что нох-варр сказал, что это выдумка. а ведь она несколько лет мечтала о том, чтобы устроиться в бюро, болтать с кофейными червями и отказывать ларе флинн бойл в мировом господстве. ах да, ещё форма. и лара флинн бойл.

+16

9

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/992893.jpg[/icon]

— greek mythology —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/934833.jpg
прототип: katiejane garside;

scylla [сцилла]
светило андерграунд сцены, королева крика

What I hear when I’m being yelled at is people caring really loudly at me.
Шесть собачьих голов, двенадцать змеиных ног, три ряда акульих зубов и кошачий хвост — тело, некогда превращённое в звериную клетку, остаётся смутным воспоминанием из повторяющихся снов, побеждённое, воскрешённое огнём, алчное и голодное, потому что нельзя утолить жажду, в которой нет ничего человеческого. Сциллу бережёт голова и Сцилла бережёт голову — а по ней и не скажешь. Наследие мифического времени и эпохи хаоса, еле тронутого эмпирикой, как выразился какой-то критик, Сцилле эти слова очень понравились.

Люди от неё в восторге, но на строго ограниченное время — её присутствие бередит в них что-то архаичное, чаще всего ужас, легко путаемый с возбуждением; если долго всматриваться в лицо Сциллы, можно заметить несколько лишних пар глаз. На всех фотографиях она получается смазанной, нечёткой, теряющей контур, но в этом нет никакой мистики, потому что замирает она лишь во сне, а спит очень немного. Вместе с ней из сквота в сквот переезжают две крысы и ротвейлер, они делят на троих одно имя и всю добытую еду, а когда приходят известность и постоянное место жительства, не меняется ровным счётом ничего.

Сцилла теперь не страшнее потрёпанной игрушки из глубокого детства (если сама того не захочет), Сцилла — радостный проводник хтонического и незыблемого в мир искусства и всего, чего она только захочет. О прошлым они почти не говорят, потому что есть настоящее, и оно куда живее и человечнее, а это она научилась ценить больше всего.


дополнительно:

Во-первых, это вы

https://ahseeit.com//king-include/uploads/2020/10/swimwear-not-like-other-girls-4323839777.jpg

Во-вторых, зову в тот же сюжет и ту же компанию, что и в предыдущих заявках; тут всё тоже максимально размыто, чтобы все нужные песни вы сочинили сами. Сцилла будет нашим неогранённым алмазом, в каких именно областях — на ваш выбор, на побережье энивей собирается отборный сброд искусства, так что быть всем полиматами. Текущий таймлайн даёт нам возможность пересечь непересекаемое и оставить отрефлексированные драмы в прошлом (в настоящем додумаем достаточное количество проблем).

Вижу Сциллу самым хаотичным элементом этой тусовки, знающей по долгу ёбнутости всех копов в округе, будь она человеком в полном смысле этого слова, пополнила бы Клуб 27, но пока это ей не грозит. В мифах есть какая-то смешная версия про похищение быков у Геракла, ни к чему этой фразой не обязываю, но это трагичнее классических версий про чужую ревность и плохо прибитых к полу мужчин. С пониманием границ и трактовкой правил у Сциллы проблемы, но это осознанный выбор, за то и будем ещё больше любить.

пример игры;

кейт улыбается во второй раз — аккуратной улыбкой человека, соглашающегося с катастрофой. такую, наверное, выдавали участникам манхэттенского проекта, когда все поняли, что в итоге получили. назад дороги нет.

(насколько это сравнение этично? подумай завтра)

— сколько ты сидишь с этой маской?
не то чтобы она вообще была ему нужна — так, приятный бонус к сериалам, вечеру и, наверное, абсолютной невосприимчивости кожи ко всему, что можно намазать на себя на этой планете. в первый раз кейт сказала что-то про перевод продукта, к третьему комментировать не стала, но смирилась только сейчас.
или нет.

сложнее всего объяснять нох-варру вещи, которые кажутся очевидными. нельзя просто взять и сменить президента, запретить фотографии еды в инстаграме и брать всё, что плохо лежит — предложения у него всегда логичные, как удивление ребёнка, которому подарок достался не сразу, а только на рождество (хотя про рождество тоже лучше не начинать, лезь в дымоход, снимай носки).

иногда в нём просыпается даже не кровожадность, нет — может, что-то от таракана, который планировал выживать, а не разучивать чужие традиции, уважать личное пространство и обзаводиться, блять, отдельным профилем на нетфликсе — удивительная сила «хочу», которой земле нечем возразить. кейт тоже очарована и возмущается, наверное, по привычке — нох-варр всё равно не слушает. кейт знает, что ещё минут десять, и возмущаться даже не захочется, потому что рядом с ним невольно заражаешься непоколебимой уверенностью в том, что жизнь должна тебя развлекать.

— смывай её, короче, а я пока переоденусь. — интересно, суперобоняние помогает определить, сколько дней кейт не стирала форму для тренировок?
хорошо, что она лежит в рюкзаке, плохо, что это ничего не меняет. кейт чувствует себя героиней «сумерек» и впервые в жизни понимает беллу (особенно сейчас, когда паттинсону уже тридцать, и выглядит он не хуже нох-варра — никакой томности, отстранённости, неловкий ролей в инди-фильмах, не предназначавшихся для широкой аудитории, плохих ванлайнеров и выбеленной кожи). перезапускайте франшизу. кристен стюарт, пожалуйста, тоже не меняйте.

чем мы заслужили стефани майер и саундтрек первой части? мысленная пометка: включить нох-варру paramore.

— шаверма! играем по-крупному, — в шкафу можно насчитать штук двадцать фиолетовых футболок, кейт, кажется, превращается в мем, — если что, подержишь мне волосы в туалете.
фиолетовая с круглым вырезом, фиолетовая с v-образным вырезом, фиолетовая в сеточку, фиолетовая в оттенке «обсессия на супергероях» (как там клинт, интересно) возможно, за ту неделю, что они не виделись, умер? было бы здорово: не из злорадства, а ради того, чтобы вспоминать только хорошее. вряд ли на похоронах вспомнят, как в его холодильнике пыталась зародиться новая жизнь, которой помешал клинер. которого, разумеется, вызывал не клинт.

пару недель назад кейт показала нох-варру «людей в чёрном» и огорчилась, потому что нох-варр сказал, что это выдумка. а ведь она несколько лет мечтала о том, чтобы устроиться в бюро, болтать с кофейными червями и отказывать ларе флинн бойл в мировом господстве. ах да, ещё форма. и лара флинн бойл.

+18

10

— christian mythology —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/888/79616.png
прототип: (mommy) cate blanchett;

beelzebub [вельзевул]
второй адский князь, владыка мух, первый сатана.

« только словесное неразборчивое блядство падшего ангела знакомо люциферу собственным почерком — вельзевул называет это синдромом падения, диагнозируя его с частотой каждого найденного падшего ангела, который сначала говорить вообще не умеет, а потом выёбывается так, что хочется ему врезать. вельзевул тогда не удержался — люцифер до сих пор помнит какая у адского лекаря и второго князя тяжёлая рука.»

Мы будем ходить по зелёным полям, собирать сладкие ягоды и делать из них кровавое вино.

Бордовые бутылки стоят на полках в кабинете Вельзевула и пылятся. Вельзевул перерезает горло смертельно больным и долго мылит своим волосы, пропахшие пеплом погребальных костров. Внутренности покрываются кладбищенским щербнем. В Аду слова мерцают сквозняком и Вельзевул прячет губы в фарфоровых чашках с горячим чаем внутри. Люцифер в ярости бьёт эти чашки, она их склеивает. Раз за разом.

Люцифер пришёл в Ад и начал войну, завесил их всех тяжестью титулов, подарил тысячи надежд, чтобы самому потом давиться на рассвете от боли в спине. Вельзевул очень хочется его проклинать, но её голос лишь сольётся в унисон с целым хором. Она молча перевязывает ему спину чистыми бинтами, забирает старые, чтобы прокипятить. Когда пали ангелы, воздух в Аду стал чуть легче. Они здесь задыхаются, но не знают каково было раньше - Ад существовал просто ради своего существования, сонный, тяжёлый, грубый, словно ждал, когда его сначала заполнят крики падших ангелов, а потом их воинственные возгласы.

Вельзевул заваривает чай с травами в красивом чайнике из фарфора.
В окне видно яркую вспышку, которая разрывает небо на части. Бесята толкают друг друга в бока, мол, посмотри. Посмотри.

С каждой дрожью неба, Вельзевул отправляется искать нового павшего ангела. Обычно находит где-то на окраине, грязного, бескрылого и в слезах. Каждый из них на Люцифера похож - запутанные кудри, едва заметный, тускнеющий свет нимба. Они все в такой момент одинаковые, и Вельзевул обещает, что всё будет хорошо. Ангелы дрожат. Оглохли от боли.

Они по началу шугаются резких движений, но когда понимают, что больше не ангелы - успокаиваются.

[indent]  [indent] - Кто я теперь ? - спрашивает Люцифер, зажимая в руках свою первую кружку чая от Вельзевула и красными глазами сверкает.
[indent]  [indent] - Никто. Ты теперь никто.


дополнительно:
mommy, sorry, mommy ? - я очень хочу фем!вельзевула, поэтому предлагаю кейт ; зачем привязываться к гендеру персонажей, особенно таким, как ребята из христианской мифологии. очень важный персонаж в моих наборах хэдах на люцифера, безумно важный, поэтому так же безумно жду. путь люцифера к к исцелению, после падения, начинается именно с вельзевула, которая, несмотря на свой образ врага ангелов, приютила в аду мешочек падших ангелов, а позже отдала люциферу свой титул сатаны ( ака главы ада ). вельзевул становится первым другом люцифера и вместе они исцеляются. мне очень интересно отыграть именно путь исцеления, где два существа с разными бэкграундами оказываются на одной тропе. мы вссегда можем добавить старадний, начиная с внезапных распрей за титул, заканчивая фоном в виде войны с ангелами. я вижу вельзевула, которая оставила свой пост сатаны, чтобы заниматься своим любимым делом - исцелением, изучением трав и врачевания. сначала всё спокойно, но потом с началом войны с ангелами становится всё труднее и труднее, ведь теперь все мрут, как мухи.
понятное дело, ищу игрока, который будет ловить кайф от игры и персонажа, который наполнит его своими хэдами. ритм игры любой, совсем не принципиально. буду любить очень сильно ! моему люциферу нужен хороший друг, с которым мы будем играть тихие, исцеляющие эпизоды.

пример игры;

разлетаются краски.
И ТЫ СНОВА ХОЧЕШЬ ПАРИ.

в рок-н-ролльной музыкальной группе он был бы бас-гитаристом, который постоянно завидует солисту - отдавать лавры всегда оказывается неприятно ; заглядывая в будущее человечества, люцифер невольно хочет себе чёрную кожаную куртку, громкий мотоцикл и крепкую пряную гвоздичную сигарету. эдем на фоне всего этого кажется удивительно_отвратительно_невероятно светлым и безмозглым.

ничего не остаётся, ни любви, ни шума, ни радости ; белый, как лезвие, тупое и бессмысленное, которым уже не разрезать ни глазное яблоко, ни душу.
можно разве что крылья - но люцифер пока ещё не знает каково это. и даже не знает, что узнает.
пока ещё это наказание кажется эфемерным, глупым и ни капельки не больным. боль не когда рвутся сухожилия и ломаются костья, больно потом, когда ни неба, ни полёта.

бабочки на ресницы ангелов опускаются, чтобы умирать ;

- может вы мне ещё дышать запретите ? - люцифер закидывает голову назад и усмехается. злится на михаила бессмысленно, потому что не он голова и сердце этого организма ; даже не рука, не палец, не фаланга - глубоко спрятанная внутри вышца, которая следует от мозгового импульса. насколько он не важен во всей этой системе, настолько он важен для самого люцифера. злиться на него больно и непозволительно глупо. - не говори, не думай, не дыши, не живи.

кривые кинжалы, которыми они рубят демонов насквозь имеют тенденцию ранить своих же хозяев - это как гороскоп на последних страницах журнала, где ты читаешь, смеёшься, не веришь, а внутри всё равно тягуче - 'а может быть это и правда про меня'.
ангелам не хватает терпкого ожидания чуда, застрявшего на языке послевкусием ; им не дали возможности эволюционировать, вырасти из маленького ребёнка с неловкими движениями в большую горделивую птицу, что летает только стаей.
родились сразу коршунами.

- люди заслужили куда больше нашего внимания, чем кажется, - из оставленной на несколько дней открытой жестяной банки с содовой постепенно исчезают пузырьки ; пресная сахарная вода больше не кажется вкусной. ангелы приправлены сахарной пудрой, застрявшей между крыльями, но на вкус - горький шоколад.
михаил должен спуститься вместе с люцифером, чтобы увидеть почему люди намного лучше ангелов.

когда люцифер падёт, ни один человек его не примет к себе - не сможет залатать раны на спине и зацеловать те, что на сердце ; и всё равно люди будут лучше ангелов. чуть хуже демонов, но лучше ангелов.

- отец постоянно мне что-то запрещает, - когда созидать запрещают желаемое, а лишь традиционное, люцифер чувствует себя в клетке, прутья которой постоянно бьют тяжёлым разрядом тока. только ему не больно, а обидно. больно бывает, когда всё совсем потеряно и не вернуть, обидно - когда можно ещё что-то сделать. - и ему это явно нравится. он бы и тебе запрещал, но ты слишком идеальный.

если из эдемовских врат слишком долго смотреть на землю, покажется, что солнце застряло в руинах и больше не может выбраться. люцифер обязательно распахнёт крылья и побежит ему помогать - вечный вестник зари. многорукий свет сначала обнимает его, а потом уже всех остальных, и в такие моменты как-то не верится, что за всем стоит отец - он может быть всё это и создал, но оставил, потерял интерес.

люцифер хотел бы запретить ему терять интерес. забавно, что поменяться местами в этой иерархии запретов они не могут.

Отредактировано Satan (2022-01-08 21:02:27)

+12

11

— golden kamuy —
http://forumupload.ru/uploads/001a/e6/8d/2/107475.png

tokushirou tsurumi [токуширо цуруми]
старший лейтенант седьмой дивизии императорской армии японии, военный преступник, влажная мечта всех мальчиков с дэдди ишьюс; научит уважать ветеранов, заберёт весь ваш лут, уведёт из дома отца

But how does one think of a habit? Our wonder, our terror remains.
Кем был месяц, сидевший в центре паутины — пойманным в силки зверем или пауком? Нож в руке старшего лейтенанта кажется незнакомцем, его шёпот как будто не причиняет вреда — только потом Отоношин вспомнит, что, следя за его движением, не заметил мёртвое тело перед собой. Его руки не могли быть руками охотника, человек перед ними не мог быть освежёванным зайцем. Так старший лейтенант научил Отоношина не узнавать смерть, глядя ей прямо в глаза.

Всё, что он показывал, было подвигом, в подвиге не может быть грязи. Когда старший лейтенант говорил о войне, Отоношин представлял храм, очищенный рисовыми зёрнами и солёной водой, пол, уставленный оловянными солдатиками — они не знали, что умирают, а потому и не умирали вовсе. Ложь проникала в его ухо, чтобы превратить внутренности в сладкий сироп: старшему лейтенанту нравится, когда его солдат можно уложить в коробочку вместо данго. Выдавливать из них мёд, сахар и бобовую пасту вместо вопросов. Называть это любовью, наблюдая за тем, как любовь их и убивает.

Его тень вырастает у Отоношина за спиной, стоит ему только взвести курок.

После Хакодате сны стали другими: в них проник холод, оставляя следы, и такие же следы он оставлял ночью на окнах. Иней может рассказать много историй: о человеке, чью душу на войне украл пулемёт. О журавле, склонившемся над раскалённым золотом. Только от золота зимой может исходить такое тепло.

В каждом из них есть старший лейтенант, но Отоношин его больше не узнаёт. На фотографии, которую он носит с собой, не видно рук, остаётся только гадать, была ли всё это время в них нить паутины, или ему показалось.


дополнительно:

во-первых, tsurumi did nothing wrong

вкатываться в исторический сеттинг сходу сложно, понимаю, но я готов вам помочь! если нужно, соберу для вас список литературы, если у вас нет времени читать источники самостоятельно, то расшарю собственные конспекты, по которым, в общем и целом, можно будет сложить общее представление как о жизни обычных японцев того периода, так и об устройстве армии. готов говорить с вами о каноне столько, сколько требуется, нарисую для вас схему, по которой будущий офицер императорской армии должен был получить образование, рассмотрим карты русско-японской войны... впрочем, не пугайтесь: во-первых, всю эту информацию необязательно пытаться усвоить в кратчайшие сроки, во-вторых, это весело, в-третьих, я прекрасно понимаю, что подобное вложение требует ресурсов и времени, поэтому не буду вас торопить. можем начать с модерн ау, если вам так будет проще, можем вносить правки в процессе — я готов к любым вариантам. мы так сильно ждём цуруми, что готовы провести ресерч вместо вас, взамен просим только заинтересованности в каноне и игре!

что я могу предложить? оригинальный сеттинг, модерн ау (честно говоря, любое ау), любые возможные отклонения от сюжета манги; бесконечный спам артами, мемами и тиктоками; игру с който в основных разделах, игру с эдогаем, юсаку, арисакой (лучший комический дуэт!) и, возможно, молодым ханазавой в ау; абонемент в цирк и banyu; своё сердце, свой меч, годовой запас сладкого; равки новых глав, попытки перевести реплики персонажей до выхода нормального перевода; от кироранке: присоединяюсь к словам юного който, от себя могу подогнать в основном сеттинге, помимо филиппа-юлбарса-кироранке: старшего който, кикуту (много и плодотворно); вы, главное, будьте, __хасегава-сан__, а там договоримся (фотки видов владивостока тоже приносите, поностальгируем).

аниме — это круто, хорошо, если вы смотрели аниме, но мы всё равно будем просить вас прочитать мангу! во-первых, они вырезали арку c о-гин, а это неприемлемо, во-вторых, ну, вы не поймёте шутки про то, как медведь шёл по лесу и сел в поезд, в-третьих, с тех пор столько всего произошло, а мы бы хотели играть по сюжету. впрочем, не отказывайтесь от заявки, если вы пока не дочитали мангу до конца или только начали смотреть аниме: мы готовы ждать вас 12 лет в абашири, и это не предел.

что ещё? играем медленно, но стабильно. просим, конечно, показать пример поста, чтобы не подсовывать друг другу кота в мешке. под вторым спойлером возможность ненадолго окунуться в экспириенс игры с нами через подборку тиктоков.

во-вторых,

[html]<blockquote class="tiktok-embed" cite="https://www.tiktok.com/@fancykoi/video/7025136038146231558" data-video-id="7025136038146231558" style="max-width: 605px;min-width: 325px;" > <section> <a target="_blank" title="@fancykoi" href="https://www.tiktok.com/@fancykoi">@fancykoi</a> 7th division group call <a title="goldenkamuy" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/goldenkamuy">#goldenkamuy</a> #<a title="tsurumitokushiro" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/tsurumitokushiro">#tsurumitokushiro</a> <a title="koitootonoshin" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/koitootonoshin">#koitootonoshin</a> <a title="tanigakigenjiro" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/tanigakigenjiro">#tanigakigenjiro</a> <a title="ogatahyakunosuke" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/ogatahyakunosuke">#ogatahyakunosuke</a> <a title="tsukishimahajime" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/tsukishimahajime">#tsukishimahajime</a> <a title="usamitokishige" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/usamitokishige">#usamitokishige</a> <a title="nikaidou" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/nikaidou">#nikaidou</a> <a target="_blank" title="♬ original sound - elli" href="https://www.tiktok.com/music/original-sound-7025135726224673542">♬ original sound - elli</a> </section> </blockquote> <script async src="https://www.tiktok.com/embed.js"></script>[/html]

[html]<blockquote class="tiktok-embed" cite="https://www.tiktok.com/@bottomwin/video/6998150670297746694" data-video-id="6998150670297746694" style="max-width: 605px;min-width: 325px;" > <section> <a target="_blank" title="@bottomwin" href="https://www.tiktok.com/@bottomwin">@bottomwin</a> man, i hope nobody has already done this 💀#<a title="goldenkamuy" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/goldenkamuy">goldenkamuy </a>#<a title="ゴールデンカムイ" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/%E3%82%B4%E3%83%BC%E3%83%AB%E3%83%87%E3%83%B3%E3%82%AB%E3%83%A0%E3%82%A4">ゴールデンカムイ </a>#<a title="capcut" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/capcut">CapCut</a> <a target="_blank" title="♬ original sound - summer!" href="https://www.tiktok.com/music/original-sound-6987889110891498246">♬ original sound - summer!</a> </section> </blockquote> <script async src="https://www.tiktok.com/embed.js"></script>[/html]

[html]<blockquote class="tiktok-embed" cite="https://www.tiktok.com/@gothcowboyo/video/7028887599213284610" data-video-id="7028887599213284610" style="max-width: 605px;min-width: 325px;" > <section> <a target="_blank" title="@gothcowboyo" href="https://www.tiktok.com/@gothcowboyo">@gothcowboyo</a> <a title="goldenkamuy" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/goldenkamuy">#goldenkamuy</a> <a target="_blank" title="♬ оригинальный звук - 😠" href="https://www.tiktok.com/music/оригинальный-звук-7028887509161626370">♬ оригинальный звук - 😠</a> </section> </blockquote> <script async src="https://www.tiktok.com/embed.js"></script>[/html]

[html]<blockquote class="tiktok-embed" cite="https://www.tiktok.com/@mofuchka/video/7030973834601696513" data-video-id="7030973834601696513" style="max-width: 605px;min-width: 325px;" > <section> <a target="_blank" title="@mofuchka" href="https://www.tiktok.com/@mofuchka">@mofuchka</a> i dont know spanish sorry if i wrote this wrong !! <a title="goldenkamuy" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/goldenkamuy">#goldenkamuy</a> <a title="tsurumitokushiro" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/tsurumitokushiro">#tsurumitokushiro</a> <a title="usamitokishige" target="_blank" href="https://www.tiktok.com/tag/usamitokishige">#usamitokishige</a> <a target="_blank" title="♬ original sound - Just_Mcs1" href="https://www.tiktok.com/music/original-sound-7017499083959012101">♬ original sound - Just_Mcs1</a> </section> </blockquote> <script async src="https://www.tiktok.com/embed.js"></script>[/html]

пример игры;

Сперва он вспоминает о Роббе. Теон, если честно, всегда сперва вспоминает о Роббе. Есть в скорости этой мысли что-то унизительное, как будто чья-то невидимая рука дёргает на себя поводок. Раньше позвать его было проще, чем бросить мяч: Теон подпрыгивал, направляя его через сетку одними пальцами — от скуки, от обиды, от радости — Робб, на другой стороне, принимал удар. Все звали Робба: Санса, Бран, Арья — все хотели играть, и со временем Теону эта игра разонравилась. Со временем и вместо Робба на его имя стал откликаться кто-то другой: сперва — стыд, затем — злость, наконец — рвота, обжигающая корешок языка. Было время, когда Теон подходил к ноге сам. Теперь имя Робба бессмысленно заполняет рот — каждое слово, как будто на встрече с логопедом, приходится протаскивать через оттянувшие щёки камушки. Теон пытается подняться на ноги, но пол резко кренится — он падает на пол, запертый в бутылке, катящейся по асфальту. Телефон выскальзывает из рук — на самом деле, ему не нужно никому звонить. На самом деле, ему даже Робб не нужен. Музыка, доносящаяся из зала, не становится тише. В голове гремят камни.

Звуки чужих шагов должны разбудить его, но, вместо этого, сами попадаются паукам. В этих сетях так много узлов, что их, как ни старайся, не разорвёшь: где-то вдалеке хлопает дверь, кто-то включает воду, Теон слышит смех, но не понимает шутки — значит, смеются над ним. Так бывает, если смешивать алкоголь с ксанаксом: веселье быстро сползает на пол, ноги не двигаются, воздух в голове разбухает свинцовыми облаками. От неоновых ламп нет толку, только тошнотворный красный, мешающий ему отличить размазанные по полу пятна мочи от собственной крови. Сети сплетены так умело, что нити почти не пропускают воздух: Теон не может понять, кто был тем рыбаком, что поймал его — огромный паук или вечерний туман? Имя его, если честно, тоже вспомнить не может. От разбитого носа кружится голова, Теон заставляет себя подняться, чтобы выдавить в унитаз очередную порцию рвоты. Он не принимал ксанакс. Не сегодня. Пришёл чистый, не хотел рисковать.

Рано или поздно кто-то найдёт его. Поможет выбраться отсюда, вызвать такси, главное — не возвращаться домой: собаки перебудят Старков, они сразу поймут, что с ним случилось. Смех, раздающийся за дверью кабинки, становится громче. Теон прижимает руки к ушам, но это не помогает: звуки, дотронувшись до него, вырастают до потолка, оглядываться на них страшно, поэтому он закрывает глаза. Голоса незнакомые, Теон их не узнаёт, но тем хуже, тем удобнее пририсовать им любые лица. Теперь это Робб смеётся над ним: я так и знал, что ты пидор. Теон переживал этот момент в воображении столько раз, что он легко заменяет собой реальность. Робб откажется от него, если узнает, мы всегда были чужими. Теон пытается сесть, отчаянно надеясь не задеть кусочки прилипшей к полу туалетной бумаги.

Всё было добровольно, Теон сам помнит, как цеплялся за этого парня — так и не получается вытащить из головы его имя — по дороге сюда. Помнит, как сам расстёгивал чужие штаны, но этого недостаточно: вспоминать остальное — всё равно, что пытаться рассказать в конце дня утренние сны. Вода не вносит на берег ни голос, ни очертания лица — только ряску и запах рыбы. Позже он сможет восстановить события, изучая следы на теле, испачканную футболку, сломанную ширинку на джинсах. Я так и знал, что ты пидор. Он отвратителен. Что-то в груди мешает пошевелиться, так уже было однажды, когда одноклассник в драке сломал ему два ребра.

Бумажника под рукой нет. Ему не оставили даже двадцатки на такси. Теон подбирает телефон, упавший рядом с унитазом, пытается сфокусировать взгляд, чтобы различить на экране хоть что-нибудь сквозь его слабое мерцание. Заряд почти кончился, под пальцами множатся уведомления о сообщениях, но Теон их не открывает. Открывать и не нужно: он и без того знает, что в них найдёт — тот же смех, что не умолкает у раковин. Когда же они уйдут?

Теон набирает единственный номер, который не вызывает у него страха. Голос такой чужой, словно кто-то вытащил из него все занозы:
— Привет.
От встретившей его паузы хочется отказаться от этой мысли. Теон знает, что должен, но не может заставить себя здесь остаться.
— Надеюсь, что ты не спишь. Мне нужна твоя помощь, Сноу. Пожалуйста.

Отредактировано Otonoshin Koito (2022-02-04 08:53:21)

+14

12

— dune —
http://forumupload.ru/uploads/001a/7c/2a/2/353622.png
прототип: barry keoghan;

feyd-rautha harkonnen [фейд-раута харконнен]
наследник дома харконненов, на-барон.

You see your death.
My blade will finish you.

Его учили не пачкать собственные руки. Фейд-Раута меняет ладонь, в которой держит клинок. Он отвечает своему дяде кратко. Так же кратко он убивает гладиаторов. Бене Гессерит смотрят на него, не сводя взгляда. Жесток, говорят, но хорош в этой жестокости - театральной, смеющейся. Фейд-Раута переворачивает тело убитого раба, чтобы толпа взглянула на убитое лицо. Воспитание Атрейдесов сгладило бы его заострённые углы. Дало бы доблести тем местам, где от Харконненов остались лишь яд и жестокость.

Фейд-Раута живёт по простому принципу : « Смерть делает людей безопасными. »

Его пробирает гордость, когда голос звучит спокойно и рассудительно при разговоре с бароном. Танцуя на арене наследства, Фейд-Раута живёт в Доме, где попытка убийства своего дяди, члена своей семьи - мелкая глупость, бессмыслица. Глупое покушение. Мальчишка-раб, отправленный в спальню Владимира Харконнена на руках двух стражников, в его бедре - отравленная игла, которая должна была вонзиться в пухлые, как у младенца, руки барона.

Пророченный дядей в Императоры, пророченный Бене Гессерит стать последним генетическим звеном на пути к Квизац Хадерах, Фейд-Раута оказывается цепочкой сломанной не по своей воле. Одна маленькая ошибка, сопровождаемая любовью Бене Гессеритки к своему герцогу, и тысячелетняя селекция вынуждает Фейд-Рауту смотреть в глаза Пола Атрейдеса.

I will bend like a reed in a wind.


дополнительно:
we believe in people who survived herbert.

почему барри ? потому барри.

[html]<center><blockquote class="twitter-tweet"><p lang="en" dir="ltr">Barry Keoghan addresses rumors that he will be playing Feyd-Rautha in <a href="https://twitter.com/hashtag/DunePartTwo?src=hash&amp;ref_src=twsrc%5Etfw">#DunePartTwo</a>, and also says he’d love to work with Timothée Chalamet and Denis Villeneuve. <a href="https://t.co/NpEOVIcwaU">pic.twitter.com/NpEOVIcwaU</a></p>&mdash; Film Updates (@FilmUpdates) <a href="https://twitter.com/FilmUpdates/status/1456685006470975489?ref_src=twsrc%5Etfw">November 5, 2021</a></blockquote> <script async src="https://platform.twitter.com/widgets.js" charset="utf-8"></script></center>[/html]

от вас стандартный соц.пакет - любовь к персонажу, пример любого поста, а посты за фейда по удобному вам расписанию. с меня - любовь к вам, эпизоды и графика. хочется себе врага, а в лице фейда он слишком замечательный, чтобы от него отказываться.
фейд слишком классный персонаж, чтобы его игнорировать, а я верю, что здесь на просторах ролевого мира найдутся люди, которые читали герберта и понимают цену этому харконнену.
в касте я пока один, одинокий господин, поэтому очень жду !

пс что по джихаду ?

[html]<center><iframe id="reddit-embed" src="https://www.redditmedia.com/r/dunememes/comments/rwt2zc/every_feyd_you_take/?ref_source=embed&amp;ref=share&amp;embed=true" sandbox="allow-scripts allow-same-origin allow-popups" style="border: none;" height="438" width="640" scrolling="no"></iframe> </center>[/html]

пример игры;

О, а несчастных мы не замечали, они тут были. — нас тут было таких много и не видно.

Везде есть свои правила по выживанию — их не пишут в маленьких чёрно-жёлтых методичках для чайников. Слишком мало для одной книги. Слишком много для одной жизни. Их пишут в смертях каждого — если умер, значит что-то нарушил. Не повторяй. Если это, конечно, не тебя сейчас закинут в вонючую общую могилу — тогда итак уже не повторишь. Почестей не заслуживает никто, даже высшие чины — их всё равно не разглядеть ; с теми, кто на ступеньках высоких, разговор всегда короткий и куда более жестокий.

Дьявол устает различать лица в кровавой каше. Однажды и своё не узнает.

Первым делом всегда приносят доклады об умерших — они лежат поверх остальных документов. Не о доставке провианта, не о новых лекарях, не о грядущих выходных. Обязательно об умерших. Их всегда протягивают первыми и обязательно дрожащими руками. Прочитать, подписать, отделаться скорее. Перебросить легионы Белиара к себе ( Люцифер, вот зачем тебе сдалось всегда в авангарде быть ? ), Асмодея отправить назад зализывать раны. Мало крови в войне, получай ещё больше в бумагах. У этой крови цвет чернил, но пугает ровно так же. Ад погибает в бюрократии, которая когда-то должна была успокаивать — есть какая-то надежда в убаюкивающем шелесте бумаг, только всё режешься и режешься. Когда-нибудь адский лекарь будет брать пергаменты, чтобы отрезать загноившиеся конечности.

По утру на мёртвой пустынной земле выпадает окровавленная роса.

Когда идёшь на войну, притворяйся, будто ты уже давным-давно мёртв.

В Чистилище очень холодно, и Люцифер греет ладони над погребальными кострами. Дома тоже холодно, но здесь пробирает насквозь. Среди солдат ходят байки, что просто призраков слишком много. Дров уже не осталось, и разве кто-то виноват, что костры осталось лишь трупами кормить ? А когда закончится вода, будут перед сожжением кровь выливать, чтобы пить ( если глаза закрыть и перестать дышать, вкуса не различить). И разве кто-то в этом виноват ?

Зато в Чистилище видно звёзды и это уже совсем несуразность. Насмешка. За звёздами там Эдем, за Эдемом —

Изнутри всё зовёт языком монстров, стоит лишь увидеть числа погибших ; жестокость никогда не говорит с тобой тихо и ласково, она всегда требует чего-то. Устроить массовую казнь ангельских военнопленных, вывесить крылья на кривых кустарниках, выложить из отрезанных рук какое-нибудь очередное послание для Господа. Они этого ожидают — ждут, как голодные псы, разрешения на трапезу ; Люцифер знает, ангелам будет сложнее сражаться, если он не будет оправдывать их ожидания.

В такие поры ненависть висит в воздухе особенно тяжёлая. Солдаты уже устали, но ещё не просятся Домой. Глотают этот гнилой воздух, уже даже не чистят оружие и просто ждут очередного приказа.

Люциферу с каждым разом всё сложнее их отдавать, а нежное ангельское лицо чернеет. Вельзевул отчитывает за отсутствие бинтов на спине, Лилит с грустью смотрит на своих детей. Люцифер давится воздухом и решает пока что больше не дышать.

И горят вроде бы трупы, да ожоги на живых видно. Они всегда самые уродливые.

Нет сил и времени думать, что будет дальше, когда придется остановиться; вся жизнь здесь.

С каждой пущенной ангельской стрелой и её свистом, Люцифер чувствует, как любовь к Отцу выходит наружу, смешиваясь с тяжёлым воздухом.
Дьяволу так просто ненавидеть. Дьявола так просто ненавидеть.

Проворачивая себя сквозь масло, зубами лязги, плюя на живое ( плюя на себя ) — к цели.

А чужого огнеголового бога легко спутать с погребальными кострами. Пахнет от него практически так же. У чужих богов смерть всё равно одинаковая, разве что пути, после неё, разные — какая разница куда там дальше ? У богов всё равно ни возрождения, ни могильных плит.
Солдаты, принёсшие его, обеспокоены. На губах ещё почти живая кровь — « Она всё равно умирала », оправдываются.

Хорошо. Ну, а его тогда почему бы и нет ?
Да Люцифер и сам знает.

По рыжему богу, от которого воняет смертью и пахнет севером, видно — он жить хочет, несмотря ни на что ; в Аду к такому чувствительны очень. Все они здесь — несмотря ни на что.

Люцифер оставляет подле — пленника ? гостя ? жертвы ? — солдат. Он не превращает его в кого-то особенного. Лишь кого-то опасного. В Чистилище привыкаешь во всём видеть угрозу, даже в самом себе. У Дьявола нет времени на любопытство и чужие истории. У Дьявола есть время только на настоящее.

Военная доска с планировкой сил порой расплывается от усталости, а он всё равно смотрит на неё, как на тексты священные. Ответы ищет. Расстановка сил меняется быстро ; сегодня у них есть три дня на отдых ( иронично-любимое число Отца ), завтра у них нет времени даже на погребальные песни. Война движется, но война не заканчивается.

На спине рубашка прилипает кровью, Вельзевул устало и совсем незлобно кидает в лицо бинты, уходит, а они так и остаются лежать в грязи. Позже Люцифер их подберёт и попробует что-то сделать, каждый раз и вправду надеясь, что поможет. Раны от крыльев — невыплаканная, невыкрикнутая боль, которая всегда будет рядом. Люциферу остаётся себя лишь за горло держать, потому что раны не значат больше, чем тысячелетняя боль.

И блики, ладно блики, но в глаза. Мир
ослепляет, и перебивает.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1578/679837.png[/icon]

Отредактировано Paul Atreides (2022-01-24 14:44:17)

+11

13

— shingeki no kyojin —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1541/41557.png
прототип: original? faceclaim, maybe? if you find anyone as great as our short king, of course;

levi ackerman [леви аккерман]

придержан

“how different are we from those fishes dumbly returning to where they were born? how in control are we?
have either of us made any real choices?”
“I don’t know the answer to that. I never have… just do the best you can and fucking choose, Mikasa”.

Бороться было легко, и иногда Микасе казалось, что это было всем, что она когда-либо делала. Однажды она, нарочито небрежно поправляя грозди тренировочных копий, спросила капрала, чувствовал ли он это тоже — после того. Её голос заглушил восторженный вопль Ханджи, погребённых под бурунами: Эрен, привычно перевёртываясь в прыжке, бросился в волны с груды слоистых валунов, шумно разводя прибойные воды гигантским телом, — но Леви всё равно услышал её. Едва опустил подбородок — кивнул — упавшие на высокие скулы ночные тени скрыли выражение его изменившегося лица, — и, когда Микаса уже отвернулась, принимая это за ответ, вдруг проговорил, медленно — признаваясь:
— Но этого... никогда не бывает достаточно.


дополнительно:
let's fucking go. one of the humanity’s strongest pair. corporal p(r)etty. шутить о росте низко, но (я наклонюсь) he is insufferable middle aged shorty indeed (and we all know where his height went). can make Ereh cry like a baby. вот такая масе— маленькая дрянь, вот, ну, может, я не знаю, ну, может такая, но — звук издаёт, как будто иерихонская труба. princess undercut. детей ебать нельзя — но после таймскипа можно (шучу — после таймскипа тоже нельзя. да, вообще. а не то натравим на вас твиттер). he doesn’t need his fingers he has his filthy mouth, after all.

okay, okay, we are serious here, right? then I’ll make it simple. Ackerbond? Ackerbond. хочется восстановить величие рода Аккерман (the Ackerman family was sword and shield of the Old Eldian Empire, for Walls’ sake) и поисследовать внутриродовую же динамику: поговорить о выборе, о травме и о том, почему everyone had to be drunk on somethin’ to keep pushing on. есть полотно с хэдканонами (ладно, в общей сложности двадцать плюс минут голосовых на тему, из которых оно может выйти) и подробными указаниями на то, что именно упустили в повествовании относительно Аккерманов (spoilers! — всё). с вас пример вашего текста, с меня — «лизь» в андеркат (всё почти в рамках приличий).

пример игры;

— Сегодня буду поздно, — произнёс Николас отрывисто, привычно набрасывая на сильные плечи мягкие ремешки кобуры: Бри аккуратно обняла себя, повторяя, как на тренировке, каждое его движение и вдруг вспоминая тяжесть кольта под рёбрами. Она стояла у самого порога, не смея — и не находя в себе сил — пересечь ту границу, что провела меж ним и собою, пусть её по-настоящему не было — не было даже в Отделе, когда они месяцами описывали круги один вокруг другого, прежде чем, наконец, столкнуться (много лет спустя она спросила его: чего он ждал? — на что Николас улыбнулся, самыми кончиками губ, и ничего не сказал — и она вдруг поняла, что ему и не нужно было, ведь она знала всё и без того — он боялся) — и легко отклонила голову, тем самым движением отбрасывая на спину свитые в кудри волосы — как бы принимая сказанное им в ночи, — и с каких пор в ней было столько выдержки и… безразличия? — Призналась она себе, едва ли пугаясь неожиданной мысли.

[indent] Он тогда промелькнул в коридоре тенью, сделанной из слитного чёрного, и Бри непростительно отвлеклась, позволяя Лорану приблизиться, не успела уйти от его рубящей руки — и получила удар точно в солнечное сплетение, разом теряя возможность вдохнуть в измученные долгой тренировкой лёгкие плотный, горячий воздух. Дэм с досадою качнул головой, как бы извиняясь, позвал её по имени — шёпотом, стараясь не привлекать внимания инструктора, но куда там — она уже не слушала да и не услышала бы: сердце забилось сильно, встало шумом в крови в ушах и — оглушило. Она, всё ещё вспоминая — учась дышать заново, судорожно вскинула вверх плечами, резко рванулась к дверям, на ходу освобождая руки от бинтов, оставляющих полосы-отпечатки на влажной коже, и уже в коридоре выпалила — (не) надеясь, что он отзовётся:
[indent] — Николас!
[indent] Барретт ожидаемо не обернулся, даже не повернул головы — но предательски замедлил шаг, и Бриана налетела морским ветром, втиснулась ему в спину — раскрасневшаяся, тяжело дышащая. Он сжал ладони в кулаки — не хотел отвечать, испугался ли — она не разобрала — да и было ли это важным?, лишь крепче вжалась носом в лопатку, щекой чувствуя едва ли шершавую твёрдость и прохладу кевлара, так резко контрастирующую с температурой её тела.
[indent] Куда он?..
[indent] — Нет, — было единственное, что протолкнулось сквозь сжатое спазмом горло. Чувствуя волнами подступающий крик, она перепутала застывшие, всё ещё в бинтах пальцы с плетениями кобуры и впилась короткими ногтями в разом напрягшиеся плечи: — Нет, нет, нет.
[indent] Часть группы зачистки отправляли на смерть: отец показывал ей за вчерашним завтраком пришедшее дело — по самым дальним румынским городкам ходили дьяволы, и это не было обычным заданием — это было самоубийством. Бри сухо всхлипнула — страх вдруг затопил до кончиков ресниц («что будет, если тебя не станет? что будет со мною?»), когда Николас вдавил пальцы в узелки вен на запястьях, отнимая её ладони от своей груди и — об

[indent] ернулся поздно, как и обещал, и долго стоял у окна, смотря на залитые белым золотом парижские улицы, прежде чем лёг, погребая её под собою и сильно, на грани невыносимого, обдавая тем самым, так хорошо ей знакомым (он сопровождал его всегда, сколько она его помнила) запахом — запахом крови, так, что Бриана, не успевшая закрыть было глаз, повернулась к нему, внимательно всматриваясь в бесстрастное лицо, обычно так поражавшее своей жестокой красотой. Совершенная его чернота будто пролилась в неё, подкатила к горлу и сдавила — Николас весь состоял из одного сплошного, невыносимого образа смерти, поняла она, обнимая его, водя ладонями по плечам и обманчиво хрусткой шее.
[indent] Сердцебиение, как удары волн о берег на пляже Риальто, — спокойное и размеренное, лёгкие, словно заполненные солёной водой, ожидаемо отказывают в возможности дышать...
[indent] Утонуть оказалось на удивление легко, особенно, когда он смотрел на неё так: океан привычно принял её в себя, чтобы растворить в снежной пене прибоя.
[indent] «Дыши», — сказала она себе — но голос в её голове стал голосом Николаса Барретта. Так было лишь однажды, на «Ястребе»: он пришёл за ней, единственно только за ней, чтобы забрать из объятий той, что всегда нёс сам. Заволоченное следами взрывов небо набухало тёмной силой, ветер сёк лица до крови, перекрывая его захлёстнутый испугом громкий шёпот, однако Бри всё равно услышала его (тревога будто сбила ему произношение, вскрыла акцент, как старую рану), не могла не услышать — его невозможно было игнорировать, от него нельзя было спрятаться — он был всем миром, и именно им говорила реальность, и поверить во всё — во всё — вдруг стало легче лёгкого:
[indent] — Тебе не больно.
[indent] Его привычно склонённая над нею фигура превратилась в образ на самом краю сознания — и моментально исчезла, сметённая волной первобытного ужаса, стоило только Нику коснуться её лба сухими губами. Бриану точно подхватило сильным течением, закрутило — и понесло: она била ногами, тщетно стараясь остановиться, но встречала лишь тёмную воду, что затягивала её всё глубже — всё дальше — глаза у него были что два огромных чёрных пруда, а лицо — немое, пустое, непроницаемое — чужой язык — и это испугало её. Что из того, что она знала — о себе, о нём, о них, о настоящем — и прошедшем — было реальным? Она сама выбрала остаться с ним — и знала, что ждало её: любой другой на его месте уже не выдержал бы и исчез — люди обыкновенно делают так, потому что их отпугивает непрекращающееся горе, любой — только не он — безразличный, не наученный сочувствовать, — но способный сделать так, чтобы она забыла о той тупой ноющей боли, в которую со временем превратилась страшная кровоточащая рана (такая страшная, что Бри думала — однажды это убьёт её тоже), оставленная смертью Кэлеба, как однажды заставил забыть о пуле — крови много, она тёплая, тёмная и скользкая — точно масло, но это не то, что важно. Пусть потеря и лишила её сердца, эта боль стала столь привычной, что Бриана уже и не знала, каково это — не носить её в себе — и, иногда, чувствовать не единственно её, однако безразличие, с которым она отпускала Николаса каждый раз, было новым — и было ли оно тем, что принадлежало ей?
[indent] — Хочешь в Исландию?
[indent] «хочу поговорить о Кэлебе хочу сказать что я не заслуживала его он любил меня он столько лет любил меня а я убила его почему я не могла любить его почему я хотела убить его почему я убила его почему я»
[indent] Бри медленно, осторожно двинулась, точно складывая похожие на прозрачные мощные крылья плавники, — аккуратно, почти бережно накинутый Николасом на плечи плед потянулся по рукам вниз, — и подняла на него взгляд, слушая — наблюдая за тем, как шевелились его губы, произнося каждое слово:
[indent] — Если хочешь, можно вообще никуда завтра не ехать.
[indent] Она хотела — о, как она хотела! — побег никогда не был в состоянии избавить её от нужды мириться с собственной участью, — но, вместо того, она сказала, упорно растягивая по губам благодарную улыбку — будто её рот был полон солёной до горечи тины:
[indent] — Нет, нет. Не упущу возможность поплавать.
[indent] Щека Николаса под её ладонью, ещё хранившей тепло поцелуя, была холодная и колючая — из-за щетины, а руки сильные и знакомые — сколько раз она так входила к нему в объятия, широко обводя контуры лица и улыбки, что редко знали эти губы, и пальцами отводя с глаз упавшие было на лоб пряди: «только ты и я», — прошептал он — молодой Орфей — и за что только дан ему был этот голос — Голос? Последний раз так было ещё в Отделе: когда они вместе садились в джет, отправляясь на задание, и он внимательно — бездумно, вряд ли отдавая себе о том отчёт, — пересчитывал все ремешки на её костюме, когда она приходила к нему после отбоя, во время малой воды, долго скользила в простынях, прижимаясь всем телом — Бри странно мёрзла для той, кто любил плавать в поздние сумерки среди опасных осенних волн, — ещё в Отделе, где между ними не было ни тени — ни третьего, ни одной настоящей границы — только те, что они внимательно очертили сами, — и ещё — та, что определяла всё.
[indent] — Поняла бы я, если бы ты внушал мне?
[indent] Утонуть оказалось на удивление легко, особенно, когда он смотрел на неё так: океан привычно принял её в себя, чтобы растворить в волне прибоя.
[indent] Взбитая ею морская пена алая.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1541/250326.png[/icon]

Отредактировано Mikasa Ackerman (2022-11-25 13:50:09)

+16

14

— dune —
http://forumupload.ru/uploads/001a/7c/2a/2/262807.png
прототип: saoirse ronan & jodie comer & anya taylor-joy;

irulan corrino [ирулан коррино]
принцесса, старшая дочь падишаха-императора, воспитанница ордена бене гессерит, литератор

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1578/679837.png[/icon]

There is no way out: we are paying for the sins of our fathers, for the violence they committed. There is no way out of this.

Ирулан Коррино -

Пол притворяется, что не видит её. Ни в своих пророческих снах, ни на яву, когда её тонкая, легко ломающаяся фигура, стоит возле Падишах-Императора. Ройял-Креш стоит на плечах сардукаров, Ирулан вырастает под юбками Бене Гессерит. «Любой путь, пройденный до конца, больше никуда не ведет. Чтобы понять, что перед тобой гора, не нужно подниматься слишком высоко. Стоя на вершине, горы не увидишь». Атрейдесы - горный хребет перед глазами императорской семьи.

Буквы о чужой жизни вырисовываться начинают с лёгкостью, когда всю свою жизнь только и делаешь, что адаптируешься. Бене Гессерит считают это учением, Ирулан - необходимостью. Планета отца-императора - маленький смертный мир, исколовший себя ножами или иголками, пропитанными ядами.

Когда горы рушатся, бежать некуда - за предков мы платим с процентами. Отец-император злится, когда слышит новости о смерти Герцога Лето. Злится и боится, но трусом его назвать именно в этот момент - обеспечить себе ещё одно покушение. В страхе этом нет человечности, в нём есть лишь всё животное - деля кровь с Атрейдисами, Падишах-Император делит с ними и свой погребальный костёр.

Если Бог создал Аракис, чтобы воспитать себе верных, то Ройял-Креш - сгоревшее святилище.


дополнительно:
we believe in people who survived herbert.

если честно, возможные игры с ирулан мне интересны даже больше, чем с чани. who doesn't like some good royal blood spilling ? ещё при первом прочтении книги, мне показалось чудесным, что именно ирулан была той, кто описал историю жизни муад'диба.
ирулан великолепный персонаж, с прекрасной предисторией, которая даёт право на классные идеи - уже хотя бы её опыт жизни про императорском дворце, является ценностью для пола, так же как и вся легитимизация его власти тоже вращается вокруг неё вне завоевательного аспекта.
мне бы хотелось развить в эпизодах историю с видением и знанием, потому что ирулан и пол две разные монеты императорской власти.

внешность меняема, пример поста - обязателен.

yes ? yes.
and i am not sorry for today
пример игры;

Тяжёлое рифлёное небо отражает сверкающую поверхность автомобиля. Никогда нельзя засыпать на холоде, и Джон насильно моргает медленнее. Не спи, мальчишка, на льду. Джон обещал взять Арью кататься на коньках, тратит последние деньги, чтобы заточить лезвия. Они рассекают по замёрзшему озеру, надеясь на треск. Джон раскрывает руки, когда у Арьи не получается затормозить и ловит её. Робб обижается, что они его не позвали. У Джона нет права звать Старков за собой.

Зима бьёт, чтобы погладить после. Леди Старк говорит тяжело и смотрит обязательно не в глаза, а на переносицу. Джон у неё учится. Детские фантазии мальчика становятся сказками для взрослых : любовь семьи — это синтез из мяса, а не клише из парочек, которых Джон видит на улицах Винтерфелла. Раньше других Сноу понимает, что взрослые — просто люди ; у Лорда Старка бывает дрожат ладони. Травмы каждого собираются под кожи и звенят, как утренний будильник. Джон со своими учится дружить, потому что больше особо не с кем.

Джон поднимает телефонные трубки с первых гудков, но потом долго молчит, разбирая голос говорящего по частям. Свою собственную адаптивность хочется засунуть в умение осознавать личные границы.

Про Теона можно было бы говорить много, но жизнь в ненависти — это не стимул, а отмаза. И поэтому Джону сложно его понимать.

— Хорошо, я приеду.

Джон не спал, отмывался от машинного масла, а потом долго пытался вытащить его из-под ногтей. Чуть не вытащил себя в тяжёлые вечерние размышления и застрял взглядом на потолке, радуясь, что не в себе самом.

Джону слишком легко представить в каком состоянии сейчас Теон : такое бывает со всеми, просто у кого-то есть номера в телефонной книжке, а у кого-то нет. У них с Теоном контактов примерно одинаковое количество, но Джон редко кому-то звонит, когда совсем паршиво. Для этого требуется смелость и остатки наглости, которые вытаскиваются из стыда, как из липкой нефти. Джон привык к черноте своих рук, но справляться с чьей-то помощью — нет. Поэтому спасать других становится просто, ведь себя вытаскивал из мест и похуже.

Леди Кейтелин замечает его в коридоре, но молчит. Джону на секунду её становится жалко, потому что в тяжёлых и больших коридорах Винтерфелла даже она кажется заблудившейся.

Уже в дороге, Джон замечает за собой успокаивающую пассивность. Он не задавал Теону вопросов, адрес и хватит, Джон не выпытывал и не требовал. И ему не хочется, чтобы подобное принималось за равнодушие, но говорить всегда хочется, когда всё уже сделано. Джон достаточно знает про Теона, чтобы не задавать вопросов, и достаточно, чтобы осуждать. Но тишина головы позволяет ему окунуться в простое и искреннее желание помочь, спокойно улыбнуться, наклонить голову и протянуть руку. Такое бывает со всеми — по-разному, но со всеми. С ними особенно.
Чтобы узнать правду Теона, Джону достаточно было наслушаться его лжи. Несколько раз увидеть и промолчать. Лжи или тишины. Даже когда Робб на поводу у подростковой гордости обсуждал перед ними девушек, Джон молчал, потому что стеснялся, а Теон много говорил в ответ — потому что тоже стеснялся.

Джон много молчал в раннем детстве, чуть-чуть вырос и понял, что сказать совсем нечего, поэтому так легко стало уживаться с жизнью. Чтобы быть собой, ему пришлось долго подслушивать других.

— Теон ? — Джон толкает плечом дверь в туалет. Кожаная куртка скрипит. Замечает ступни, торчащие из-под туалетной кабинки. Джон сжимает в руке ноль пять воды, которую он взял из машины для Теона.

Джон вздыхает, стучится в кабинку. Они с Теоном хорошо критикуют мир, но выбирая между прощением и прощанием делаешь неясный для многих выбор.

— Откроешь ?

Отредактировано Paul Atreides (2022-02-13 13:42:15)

+12

15

— jujutsu kaisen —
https://images2.imgbox.com/72/3f/O4BhlfSz_o.png

狗巻 棘
inumaki toge
[инумаки тоге]
студент столичного магического техникума, второй курс, первый ранг

「鮭」shake — лосось. означает любую позитивную реакцию, часто используется как «да»;
「おかか」okaka — стружка тунца. означает любую негативную реакцию, часто используется как «нет»;
「ツナマヨ」tsunamayo — тунец с майонезом. используется для упоминания чего-то важного, также может использоваться в качестве согласия;
「ツナ」tsuna — тунец. используется в качестве восклицания;
「高菜」takana — лист горчицы. используется для привлечения чьего-то внимания;
「明太子」mentaiko — острая икра трески. боевой клич;
「昆布」konbu — морские водоросли. значение — «понятно»;
「イクラ」ikura — икра. упоминание кого-либо, кроме самого себя;
「筋子」sujiko — икра лосося. удивление — «ого», «ничего себе».


дополнительно:
если вы дочитали до этого момента, то, конечно, можете подумать, что я шучу. но я не шучу. так вышло, что я тут пока единственный второкурсник, при том, что недавеча из африки прилетел. в планах выровнять ситуацию со студентами, и начать уже, наконец, играть!
нас тут немного, мы сами себе потихоньку возимся, и какого бы то ни было общего сюжета у нас нет, поэтому можем реализовывать любые хотелки и никому при этом не мешать.
я очень лоялен к маленьким, средним и большим постам, не душу за оформление текстов и полное его отсутствие, не дергаю с напоминанием, что жду от вас пост, вместе с вами могу писать лапсом, могу КАПСОМ, и в общем и целом абсолютно неприхотлив.
единственное пожелание — будет очень здорово, если вы принесете с собой пример поста!

пример игры;

Человек, как водится, учится на протяжении всей жизни, и все, казалось бы, знающий и умеющий Леви — не исключение. Когда-то к перенятым от Кенни навыкам — ценным, без сомнений — добавилась необходимость подчиняться приказам (вне зависимости от того, нравится это ему или нет), правильно читать и писать, усвоить внутренние распорядки Разведкорпуса и изучить профессиональную этику взаимоотношений разведки с Гарнизоном и Военной полицией. Человеку, выросшему в трущобах, и научившемуся держать нож раньше чем обращаться к кому-либо на «вы» вся эта наука дается непросто, поэтому не удивительно, что Леви, с наскоку разобравшийся с пространственным маневрированием и мастерством убийства титанов, далеко не сразу понял, что старшим по званию отвечать нужно «так точно», а не «да щас сделаю, не ори, заебал». Однако, усвоил — лучше поздно, чем никогда, даже если и привыкнуть (и уж тем более употреблять в обиходе) уже точно не получится.

Леви знает, что сто четвертый кадетский корпус дал разведке и спецотряду в частности уникальных ребят, но если в случае с теми же Жаном и Эреном — даже с учетом экстраординарности положения, в котором последний находится — все относительно просто, то рядом с Микасой приходится переизобретать велосипед. Девчонка бросается из крайности в крайность — не различает грани между собственными похвальным хладнокровием и глупой импульсивностью; создает о себе впечатление эмоционально зрелой и понимающей больше других, а потом выкидывает абсолютно идиотские и неприемлемые номера, за которые непременно хочется дать ей в руки швабру, и пинка под жопу, чтобы с песней бежала драить подвал в гарнизоне.
Получается ли у него? Раз на раз, конечно, не приходится, и он все еще учится правильно реагировать и выбирать моменты — когда смолчать, когда — спустить на тормозах, а когда — осадить за дерзость.

Она не доставляет ему каких-либо серьезных неудобств: они ведь не в экпедиции, где ему время от времени приходится действовать с оглядкой на нее — матерая ведь, что делать знает, но тупит иногда страшно — вспоминается случай с Анни в лесу; однако ее странные замечания отклика в нем не находят. О том, кому в подземном городе жить хорошо Леви разговаривать не интересно, потому что ответить может парой слов — практически никому. Все хотят наверх — он знает по себе, Микаса тоже понимает, наблюдая живой пример перед глазами, но забывает о том, что там, наверху, люди вынуждены содержать военную силу и точно не хотят платить за укомплектованные сплошь убийцами, ворами и насильниками взводы пушечного мяса, эффективность и целесообразность подготовки которых уже давно вызывает вопросы. Об этом ей расскажет Эрвин — уж он-то разбирается в этом куда лучше.

В чем Леви знает толк (помимо того, как правильно шинковать титанов и делать уборку) — в видах представителей местной криминальной среды. Большая их часть редко представляет из себя что-то большее чем обычные гопники, промышляющие то рэкетом, то мелкими кражами да разбоями в темных подворотнях. Головорезов, конечно, хватает — обычная прогулка по здешним улицам легко может завершиться пером под ребрами — другое дело, что против двоих живых и вполне себе дееспособных Аккерманов у них нет ни единого шанса, но те не кромсать сюда пришли, поэтому Леви, поймав отблеск стального меча под зеленым плащом, сдавливает плечо чужое плечо мертвой хваткой — чтобы ни вперед шагнуть, ни оружие достать не смогла. Микаса у нас человек действия — это понятно, и когда-то он и сам, возможно, подрезал бы сухожилия быстрее, чем хоть кто-нибудь успел бы вякнуть, но они тут по-другому вопросу и махать колюще-режущими в разные стороны в его планы пока не входит. Эрвин однажды сказал, что дипломатия — это важно. Леви не парламентер, но возможность обойтись без лишней крови пока еще есть.

— Спокойно. — говорит тихо, но настойчиво, по-командирски — примерно таким же тоном он отправляет ее в одиночную камеру; точно так же велит Эрену следовать за ним, чтобы минутой позже вставить болючую зуботычину за любое непослушание или недостаточное рвение в мытье полов в подвале. Аккерманы и воинский устав друг друга взаимно исключают, но Леви может попросить и по-другому, и готов отдать голову на съедение огромной обезьяне, что Микасе это не понравится.

— Мы здесь с целью обхода по приказу Ее Величества королевы, поэтому давайте без лишних движений.

Выражения лиц громче всяких слов говорят о том, что большой и толстый тут класть хотели и на разведку с ее обходами ссаными, и на королей-королевишен, и на самого господа бога. Переговоры заходят в тупик, даже не успев начаться, но Леви не ведет и бровью, молча выслушивая, как карлану отрежут ноги и сделают еще ниже, а девку, отбив почки, пустят по кругу. Ох, если бы они только знали...

— А-а... Понятно. — беззлобно, но с отчетливо выраженным разочарованием — то ли в себе и своем мастерстве мирного урегулирования спорных вопросов, то ли в глупости, глухоте и полном отсутствии гостеприимства со стороны местного контингента (а стоило ли надеяться?).

— Сдаюсь.

Нет, не перед ними.
Пальцы разжимаются — Леви делает шаг в сторону и украдкой осматривает запылившиеся сапоги.
— У тебя пятнадцать секунд. — встречает взгляд Микасы и начинает отсчет.

В реальной боевой ситуации наблюдать за ней приходится не слишком часто, поэтому попросту нет времени следить за движениями и уж тем более обращать внимание на забавные сходства — как она уклоняется, на какую высоту поднимает локти, на знакомые рассекающие удары. Осознав родство, он понимает, что все это лежит на поверхности, и наблюдает с одобрением, которое умело маскирует за цепким прищуром и плотно поджатыми губами. На похвалу, правда, скупится, поэтому когда кроме них двоих на ногах больше никого не остается небрежной отмашкой подзывает к себе.

— Двенадцать. Медленно. Ты вообще стараешься?

+12

16

[icon]http://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/12517.jpg[/icon]— marvel —
http://forumstatic.ru/files/0019/e7/0f/99862.jpg

laura kinney [лариса]
мутантка, героиня, комсомолка, красавица, куница

У Лоры хуёвый вкус (вернее, его просто нет), концы волос секутся, футболка с застарелыми пятнами пота, никакой любви к комфорту, никакой заботы о себе, никаких значимых по мнению Дакена инсайтов — в самом начале он понимает, что из общего у них лишь ДНК отца, а такие вещи, как известно, ничем хорошим не заканчиваются. Она слабее, хуже, наивнее, младше в несколько раз; в сухом остатке не представляет никакого интереса (Дакен не любит воодушевлённых, ищущих, открытых, честных, таких несчастных). Таких любит Логан — и только на расстоянии, видимо, потому что помощи от него хуй дождёшься. Дакен удивляется, когда видит, что у Лоры это не вызывает ненависти, и это же становится очередным её недостатком. Дакен перечисляет все спорные моменты в уме и удивляется тому, насколько они не похожи.

Или он просто уникальный, потому что всё, к чему прикасается Логан, обращается в дерьмо.

А потом Дакена размазывает ровным слоем по Нью-Йорку; в другой вселенной, или, может, вообще во сне Логан нежно вжимает его ебало в лужу — как ни крути, опыт приближения к смерти (не первый, а очередной) щёлкает челюстями поближе к шее, вгрызается в мысленный поток и заставляет хоть что-нибудь — наконец-то — переосмыслить. Одежда Лоры всё такая же безвкусная, установки всё такие же идеалистичные и неправдоподобные, и Дакен хочет над ней смеяться (когда удаётся красиво пошутить — смеётся), задевать чем-нибудь, но выбрасывать из головы, как всех остальных, не хочет.

Обычные приёмы на ней не работают, хотя это он понял с самого начала; не приросший ни к какой земле, Дакен пробует всякие новые для него вещи: принятие, заботу, поддержку, уважение — не всё сразу, не всё успешно, территория непривычная (оказывается, не бесплодная). Дакен хочет, чтобы его окружало вечное и идеальное, что до идеального не дотягивает — тому он поможет. Но Лора может остаться собой. В качестве исключения. Не озлобилась, не превратилась в насмешку над собой и их временем, не наступает в его следы; ничего общего. На её фоне Дакен похож на карикатурного enfant terrible ещё больше, но он не против — каждому по бренду.
Умирать уже практически не тянет.


дополнительно:
(где-то тут классика о том, что кто понял, тот поймёт, но вообще не вижу смысла навязывать вам совсем определённые вещи от ориджина до отношения к красному мясу, если вы заинтересовались лорой — значит, и без того о ней что-то знаете) я не в курсе, что происходило с лорой после пары выпусков fallen angels, потому что там всё было плохо, но в последнем соло-ране были икс-индейки, это намного интереснее. предлагаю завести огород на мадрипуре или кракоа, будем красить друг другу ногти, изучать букварь и простые истины. дакену под стольник, психологический возраст у них с лорой примерно одинаковый, на том и сойдёмся. так как авторам на логику по большому счёту насрать, момент бондинга с сестрой остался за кадром, и играть это можно бесконечно. хочу ездить в икеа, выбирать с габби пижамы, жаловаться на логана, периодически чистить кому-нибудь ебучку и планировать очередной расширенный суицид. мечта же! руку вам подарю, графоний, в неписце буду сидеть реже. согласитесь, пора логана на семейную терапию звать. и нам давно пора.
у меня одна просьба, и это небольшие посты, потому что ни у меня, ни у дакена в голове не хватит умных мыслей на 5к

пример игры;

Голос Донны заползает в ушную раковину и возвращается на прежнее место; Дакен хорошо запомнил её интонации, плащ, пропитанный дождём и кровью, размазанную тушь, но лучше всего — её последние слова. Всё, о чём он думал после Нью-Йорка два года назад (кроме гомицида, смертной казни за отцеубийство в Древнем Риме и желания объебаться чем-нибудь так, чтобы наконец-то добить своё тело) — пришила ли она руку или установила протез, что в ФБР делают с оторванными конечностями и насколько теперь удобно заполнять отчёты. Мысли о Донне — нездоровая опухоль, которую удалось удалить спустя несколько месяцев; на её месте выросло злорадство, потому что Донна, конечно, в корне неправа. Иногда он думает о том, что что-нибудь хорошее (ну-ка, что же именно) он делает ей назло. Мотивация красивая и правильная, как вера в бога. Дакен пришёл в этот мир грязным, запятнанным грехами отца, после — своими собственными, а потом в его жизнь вошла женщина, наговорила всякой чуши, и спускаться в ад расхотелось. То же снисхождение он испытывает, когда читает религиозные брошюры: ты виновен уже в том, что родился, и сын божий знал это и не перечил, и спасение изящно расположил буквально в метре от тебя — только руку протянуть. Дальше, конечно, дотации.

Дакен знает, каким его видит Донна. Дакен знает, что вся эта чушь выкормлена страхом. На то, чтобы увидеть в зеркале себя, а не свои фантазии, нужна смелость.
Которой у Донны нет.

Окей, делай меня монстром.
Вступать с ней в воображаемую полемику так же скучно, как пытаться доказать что-нибудь мертвецам — их не переспоришь и ни в чём не убедишь, их слова — всегда последние. Сказать, что Дакена это бесило — ничего не сказать. Смешно бояться, когда твой мозг органически неспособен обработать событие в страх, не координируя связь между миндалевидным телом и префронтальной корой; природа делает тебе такой подарок, а ты падаешь в объятия социальных адаптаций, радостно подставляя пузо. Наверняка Донна выучила тело фальшивой тревоге и даже в это поверила (Дакену практически грустно — два года назад).
Он думает: ты отвергаешь не меня, а здравый смысл.

Он мог добраться до Лос-Анджелеса быстрее, но, конечно, выждал неделю. Вспоминал вес таблеток в раскрытой ладони, совершенно свихнувшееся ебало Ростона, своё свихнувшееся ебало. Западное побережье — сплошная сказка. К своим проёбам Дакен относится с вежливым недоумением, не отождествляя настоящее с прошлым; делал это всё, разумеется, какой-то другой человек. Может быть, сейчас Донна его не узнает.

Приятно возвращаться в город, в котором есть памятное место — неважно, каким именно событием памятное, важно, какие изменения вскроет в голове, и Дакен удивляется, брезгливо притрагиваясь к липкой поверхности стола в забегаловке, в которой последний раз был вместе с Донной (драгоценную минуту, а потом всё пошло по пизде), потому что ничего, кроме брезгливости, он пока не испытывает. Хочется соприкосновения с эмоциями — в ёбаном Лос-Анджелесе всегда этого хотелось. Мозг решает иначе.

Запах он узнаёт практически сразу, и, конечно, за добрую минуту до того, как Донна откроет дверь; Дакен не продумал ни красивую речь, ни изящную шутку, потому что Донна — одна большая шутка над своим существованием. Он улыбается одновременно и ей, и своим мыслям.
— Удивлён, что ты согласилась на встречу в этой помойке. Скучала?

Если ей и стоило учиться страху, бояться нужно было его.

+13

17

— a song of ice and fire —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1607/769648.png
прототип: kris gottschalk;

daenerys targaryen [дейнерис таргариен]
/вставьте сюда любой подходящий вам титул/

По воскресеному радио передают просьбы слушателей : « Перестаньте притягивать противоположности ».

Джон выберет Дайнерис своей королевой совсем не из-за любви. Чтобы общаться, не обязательно по очереди смотреть в сторону постели. Джон находит Дейнерис очень красивой - такой находят её все. Но восхищение распределяется от неё и до драконов, что шокирует больше - Сноу не знает. ( Если честно, то, конечно, драконы ). Королев много. Королей ещё больше.

Зная её историю, Джон думает, что быть Кхалиси ей подходит больше, чем хотеть трон Семи Королевств. Но осуждать других за их желания у Джона никогда не получалось. Заражённый одной целью, со временем понимает, что у каждого своя болезнь, свой вирус, который они передают подчинённым.

В Дейнерис буря кажется родной, но неуместной. Джае Драконий Камень уже не молчит старым штормом. Пламя проснётся и запоёт.


дополнительно:
- в общем и целом, это модерн ау, но мы можем падать и в ориджинал сеттинг.
- я хочу трогать тейки, которые сериал не тронул, а джордж мартин ещё не написал ; например, я упорно уверен, что винтерфелл надо было оставлять и давить на союз с серсеей, и я хочу, чтобы именно джон на это давил, поставив дейнерис перед выбором. вся цель моего джона в победе над ходоками, любой его союз всегда завязан только на этом.
- если честно, я не вижу чёткой почвы для романтических отношений джона и дейнерис, в ситуации данной сериалом - мы можем продумать вместе, но в моей голове джон полностью сконцентрирован на своей цели и, после игритт, ему точно не до любви к королевам.
- мне нравится чёткая мысль, что джон обязательно отправится к дейнерис просить с ней союза, потому что драконы и драконье стекло, и что он преклонит перед ней колено ( ура, мы спокойно взяли север ), и я не хочу разбавлять это чувствами, точно не на этом этапе.
- у меня есть два варианта судьбы джона. первый, где он действительно сын рейгара, а значит есть вариант, что уже после победы над ходоками, вполне возможен их брачный союз, потому что это куда выгоднее, чем « никому не говори » - и это успокоит того же вариса, потому что джон и дейнерис правда могут быть хорошими правителями ; плюс, джон никогда не хотел короны, это своеобразный способ уравновесить его и дейнерис, которая всё делала ради железного трона, а так же позволить дейнерис быть во главе. второй же вариант, где он совсем не сын рейгара, а нед старк действительно не был таким идеальным, как все любили говорить - тут всё проще и добавит его в копилку дейнерис под названием « мои лорды ». в этом случае мне очень нравится свести его в полную незначительность, после победы короля ночи, потому что скорее всего он отдаст место лорда сансе и постарается стать максимально маленьким человеком, просто солдатом, например.
- я очень попрошу показать пример вашего поста, в ответ вы можете посмотреть мой ; я так же с удовольствием сделаю для вас графику. внешность желательно не менять, потому что мне очень нравится факт, что дейнерис отращивала волосы, после того как они сгорели в огне.

пример игры;

COME, LET'S GO
SNOW-VIEWING
TILL WE'RE BURIED.

Лето на вкус - земляника ; на скрипучем велосипеде Джон уезжает за территорию Винтерфелла, подальше в лес, куда ещё не добрались остальные. Пачкает пальцы красным соком, а потом валяется на мягком и слегка влажном мхе до самого вечера, вытаскивая из рукавов забравшихся туда муравьёв. Нэн из земляники делает варенье и никогда не разрешает его трогать - до зимы, говорит она. Вместе с Арьей Джон таскает банки - старуха не замечает, даже когда их рты перемазаны сладким. Нэн добрая, когда остальные нет. Мейстер опять ругает за забытое домашнее задание и испачканные в машинном масле рукава, Лорд Старк - за рассеянность на стрельбище, Леди Старк - за всё сразу. Джон, если обиду и держит, то совсем недолго, потому что потом перед сном понимает - им тоже тяжело. Джон из тех, кто в конце-концов приходит к осознанию своей виновности во всём происходящем, но не потому что у него слишком доброе сердце или отсутсвует эго - просто потому что так проще. « Я итак знаю [ что я не такой умный, как остальные - что я вам мешаю - что я чужой ] » всегда звучит лучше, чем « Извините ».

Сердце Джона застенчиво скулит ; он понимает - в будущем придётся со всем смириться. И с именем своим, и с местом в семье. И понимает - у него это получится. Пускай сейчас поболит, чтобы потом перестало. Сердце скулит, понимает, что из него ничего не выйдет, что он - дело пропащее, неуместное. Но перебирая очередной автомобильный двигатель, Джон чувствует, как оно шепчет ему нежные гадости, а утром блуждает бесстыдно в его отражении в зеркале, топит в реках визгами, сжигает взглядами - Джон хочет признания. Хочет, и никогда об этом никому не признаётся, чтобы не получить обескураживающий вопрос, на который ему слишком страшно искать ответ - зачем ?

Джон молчаливо завидует отсутствию страха в глазах Робба, когда тот предлагает взять машину и уехать на Стену. Джон смотрит на себя, ломая четвёртую стену, и видит лишь напряжённый стальной ужас, потому что знает - он согласится, а потом будет вынужден в очередной раз выслушивать колющие и режущие слова Леди Старк, от которых ему будет запрещено уворачиваться.
Любая затея Робба всегда оборачивается крахом, Джон выучил это уже давно ; а ещё он выучил, что несмотря ни на что, хочет участвовать в каждой. Сноу завидует храбрости и упорству Старка, потому что ему самому таким безрассудным быть нельзя - боится, что в любой момент его могут выгнать за пределы Винтерфелла без билета обратно. И куда он пойдёт ? В Королевскую гавань искать мать, имя которой он даже не знает ?

Джон вздрагивает. Иногда здесь на Севере он чувствует себя одиноким, значит на Юге будет ещё хуже.

Стена голая, пустая, огромная, как целый мир - мир, в котором Джон мог бы создать свой. Эта мысль режет череп так естественно и легко, что он дёргается. Чужой мир, который может стать его - мысль для бастарда новая, странная, дискомфортная.
Потёртой толстовки явно недостаточно, чтобы справиться с холодным ветром.
Джон думал, что Винтерфелл - великан, опустившийся на землю, закрывший каменными стенами горизонт, если стоять на террасе дома Лорда. Оказалось, что Джон слишком плохо думал о великанах. Стена огромна.
Джон смотрит на свой ботинок, внезапно чувствуя себя таким незначительным, маленьким. Ещё незначительнее, чем он был всегда. Он оглядывается на Робба. И Робб тоже кажется ему незначительным, даже с кровью Старков в венах. Джон пугается - никогда такого раньше не было, никогда. Старки для него всегда были самым большим, самым важным, самым твёрдым в этом мире. Оказывается, что Джон слишком хорошо думает о Старках. Стена огромна.

Джон молчит всю дорогу обратно до машины, закусывая щёку со внутренней стороны. Теребит в руках выпавший из ботинка, пока они пытались убежать от Ночного дозора, язычок. Ботинки старые, кое-где криво им зашитые, совсем неприспособленные для снега. Падая на холодный лёд, Джон вылавливает взглядом обувь солдат Дозора - крепкие чёрные ботинки с мехом внутри. В таких до Юга не добраться - где-то на пороге между льдом и тёплой землёй остановятся, встанут, как вкопанные. Джон с детской капризностью понимает, что хочет такие же, лишь бы не на Юг. Потом понимает - для тех, кто на стене, всё - Юг, кроме беспроглядной белой пустоты.

Слева от Джона - Робб. Справа - удаляющийся образ Стены, а пустота - он сам.

Джон насильно отрывает взгляд от окна. Смотрит на брата. Хмурится.

Отредактировано Jon Snow (2022-07-20 12:39:17)

+11

18

— jujutsu kaisen —
https://images2.imgbox.com/9d/5c/YwLwDUAQ_o.png

禪院真希
zen'in maki
[зенин маки]
2 курс столичного магического техникума; официальный ранг: 4, фактический — не установлен; уровень проклятой энергии: 0

I know, you want to break the chain
but not get broken.
but if we're burning our house it doesn't mean
we can't build a castle

маки — трудяга. утирает семь потов со лба, раздраженно цокает, смотря на покрытые мозолями и волдырями ладони, и снова берет в руки нагинату. упражняясь с раннего утра до наступления темноты, забывает про еду и отдых, но думает, что так надо, и это абсолютно нормально. знает ведь — свое надо добывать тяжелым трудом, выгрызать зубами, потому что никто никогда не подаст ничего на блюдечке. кому угодно — оги, джиничи, наое, мегуми, возможно — в особый день — даже май — но только не ей.

чтобы построить что-то новое, нужно сломать старое, и маки старается — этой целью живет, вихрем проносится через полное неудач и разочарований детство, и мятежное отрочество. старается, на самом деле, не только для себя — японцы сами по себе народ консервативный, но клан зенин — один из тройки старейших — в своем консерватизме не знает равных. судьбы своей матери — робко выглядывать из-за спины мужчины и говорить только с разрешения — ни для себя, ни для сестры совсем не хочется.
она готова вынести лбом любую закрытую дверь, за раз сразить добрую сотню проклятых духов — все для того, чтобы не чувствовать себя бесталанным ничтожеством, не быть виноватой за невыполненное обещание, о котором она ни на секунду не забывает.

жизнь дает урок, которому не научит ни одна школа, ни один магический техникум — обретая что-то, ты обязательно что-то потеряешь. после шибуи маки и правда стала сильнее — настолько, что ее сила отзывается ужасом в глазах всех и каждого, кто помнит, почему зенины один раз уже были на грани истребления. маки столько милосердия даже при всем желании не соберет, все, что у нее осталось — решимость и сила. жаль только, что за это пришлось слишком дорого заплатить.


дополнительно:
первое, на что хотел бы обратить ваше внимание — полное отсутствие какого бы то ни было общего сюжета. всем кастом придерживаемся мнения, что для всех будет лучше, если мы будем играть без оглядки друг на друга — надеюсь, что такое решение придется по душе и вам!
заявку пишу как от юты, так и от мегуми, в игре хотелось бы не ориентироваться на что-то определенное и тыкаться строго в одном направлении, можно копнуть и в комедию, и в повседневность, и в хоррор, и — куда без этого при таких входных данных — экшн.
не знаю, насколько этот момент критичен, но если что пускай вас не смущает текст без прописных букв — могу писать и с ними, честно.
пишу 2-3-4к, стабильный темп игры обещать, к сожалению, не могу, поэтому, если хотите уточнить этот и другие моменты — жду вас в лс! крайне желательно с примером поста.
спасибо!

пример игры;

Человек, как водится, учится на протяжении всей жизни, и все, казалось бы, знающий и умеющий Леви — не исключение. Когда-то к перенятым от Кенни навыкам — ценным, без сомнений — добавилась необходимость подчиняться приказам (вне зависимости от того, нравится это ему или нет), правильно читать и писать, усвоить внутренние распорядки Разведкорпуса и изучить профессиональную этику взаимоотношений разведки с Гарнизоном и Военной полицией. Человеку, выросшему в трущобах, и научившемуся держать нож раньше чем обращаться к кому-либо на «вы» вся эта наука дается непросто, поэтому не удивительно, что Леви, с наскоку разобравшийся с пространственным маневрированием и мастерством убийства титанов, далеко не сразу понял, что старшим по званию отвечать нужно «так точно», а не «да щас сделаю, не ори, заебал». Однако, усвоил — лучше поздно, чем никогда, даже если и привыкнуть (и уж тем более употреблять в обиходе) уже точно не получится.

Леви знает, что сто четвертый кадетский корпус дал разведке и спецотряду в частности уникальных ребят, но если в случае с теми же Жаном и Эреном — даже с учетом экстраординарности положения, в котором последний находится — все относительно просто, то рядом с Микасой приходится переизобретать велосипед. Девчонка бросается из крайности в крайность — не различает грани между собственными похвальным хладнокровием и глупой импульсивностью; создает о себе впечатление эмоционально зрелой и понимающей больше других, а потом выкидывает абсолютно идиотские и неприемлемые номера, за которые непременно хочется дать ей в руки швабру, и пинка под жопу, чтобы с песней бежала драить подвал в гарнизоне.
Получается ли у него? Раз на раз, конечно, не приходится, и он все еще учится правильно реагировать и выбирать моменты — когда смолчать, когда — спустить на тормозах, а когда — осадить за дерзость.

Она не доставляет ему каких-либо серьезных неудобств: они ведь не в экпедиции, где ему время от времени приходится действовать с оглядкой на нее — матерая ведь, что делать знает, но тупит иногда страшно — вспоминается случай с Анни в лесу; однако ее странные замечания отклика в нем не находят. О том, кому в подземном городе жить хорошо Леви разговаривать не интересно, потому что ответить может парой слов — практически никому. Все хотят наверх — он знает по себе, Микаса тоже понимает, наблюдая живой пример перед глазами, но забывает о том, что там, наверху, люди вынуждены содержать военную силу и точно не хотят платить за укомплектованные сплошь убийцами, ворами и насильниками взводы пушечного мяса, эффективность и целесообразность подготовки которых уже давно вызывает вопросы. Об этом ей расскажет Эрвин — уж он-то разбирается в этом куда лучше.

В чем Леви знает толк (помимо того, как правильно шинковать титанов и делать уборку) — в видах представителей местной криминальной среды. Большая их часть редко представляет из себя что-то большее чем обычные гопники, промышляющие то рэкетом, то мелкими кражами да разбоями в темных подворотнях. Головорезов, конечно, хватает — обычная прогулка по здешним улицам легко может завершиться пером под ребрами — другое дело, что против двоих живых и вполне себе дееспособных Аккерманов у них нет ни единого шанса, но те не кромсать сюда пришли, поэтому Леви, поймав отблеск стального меча под зеленым плащом, сдавливает плечо чужое плечо мертвой хваткой — чтобы ни вперед шагнуть, ни оружие достать не смогла. Микаса у нас человек действия — это понятно, и когда-то он и сам, возможно, подрезал бы сухожилия быстрее, чем хоть кто-нибудь успел бы вякнуть, но они тут по-другому вопросу и махать колюще-режущими в разные стороны в его планы пока не входит. Эрвин однажды сказал, что дипломатия — это важно. Леви не парламентер, но возможность обойтись без лишней крови пока еще есть.

— Спокойно. — говорит тихо, но настойчиво, по-командирски — примерно таким же тоном он отправляет ее в одиночную камеру; точно так же велит Эрену следовать за ним, чтобы минутой позже вставить болючую зуботычину за любое непослушание или недостаточное рвение в мытье полов в подвале. Аккерманы и воинский устав друг друга взаимно исключают, но Леви может попросить и по-другому, и готов отдать голову на съедение огромной обезьяне, что Микасе это не понравится.

— Мы здесь с целью обхода по приказу Ее Величества королевы, поэтому давайте без лишних движений.

Выражения лиц громче всяких слов говорят о том, что большой и толстый тут класть хотели и на разведку с ее обходами ссаными, и на королей-королевишен, и на самого господа бога. Переговоры заходят в тупик, даже не успев начаться, но Леви не ведет и бровью, молча выслушивая, как карлану отрежут ноги и сделают еще ниже, а девку, отбив почки, пустят по кругу. Ох, если бы они только знали...

— А-а... Понятно. — беззлобно, но с отчетливо выраженным разочарованием — то ли в себе и своем мастерстве мирного урегулирования спорных вопросов, то ли в глупости, глухоте и полном отсутствии гостеприимства со стороны местного контингента (а стоило ли надеяться?).

— Сдаюсь.
Нет, не перед ними.
Пальцы разжимаются — Леви делает шаг в сторону и украдкой осматривает запылившиеся сапоги.

— У тебя пятнадцать секунд. — встречает взгляд Микасы и начинает отсчет.

В реальной боевой ситуации наблюдать за ней приходится не слишком часто, поэтому попросту нет времени следить за движениями и уж тем более обращать внимание на забавные сходства — как она уклоняется, на какую высоту поднимает локти, на знакомые рассекающие удары. Осознав родство, он понимает, что все это лежит на поверхности, и наблюдает с одобрением, которое умело маскирует за цепким прищуром и плотно поджатыми губами. На похвалу, правда, скупится, поэтому когда кроме них двоих на ногах больше никого не остается небрежной отмашкой подзывает к себе.

— Двенадцать. Медленно. Ты вообще стараешься?

+8

19

— egyptian mythology —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1457/722875.png
прототип: mica argañaraz;

tefnut [тефнут]
фернанда солис, племянница, фэшн-инфлюенсер ; тефнут, дочь, богиня влаги ;

фернанда не хотела ехать с матерью в египет. у неё неделя моды в майями, а затем в лондоне. семь тиктоков в черновиках, сломанное кольцо для света. она бы лучше осталась в своей квартире, обниматься со своей девушкой и кормить кота по его личному расписанию. семейные карты разыгрываются сразу с козырей, и фернанда едет, налепив в самолете себе на лицо увлажняющие патчи. ей обещают речной круиз по нилу с визитом исторических городов, и если особо не злиться, то звучит очень здорово. парочка найденных плейлистов в spotify, аккурат под названием pov : you are an egyptian god , и всё оказывается и правда очень здорово. иногда надоедает отчим и младший брат. иногда мама задаёт ненужные вопросы. иногда девушка засыпает прямо во время звонка по фейстайму.

отписывая в свой блог статейки про последнюю коачеллу и смотря на монетизацию ютуба, пока фернанда сидит на верхней палубе и плывёт по нилу, называть себя информационным кочевником хочется ещё больше. из люксора до каира за пятьсот долларов, только сегодня, только сейчас. в гизе фернанда с лёгкостью поднимается на коня, предпочтя его верблюду, и вспоминает уроки верховой езды, заброшенные десять лет назад.

сфинкс моргает.

тефнут улыбается. чешет за ухом кошку, всматривается в десять исходящих звонков. тефнут всегда знает, где находится её отец. дочь ра на его лбу.


дополнительно:
главный замут на перерождениях. здесь мы немного присасываемся к грекам в их лоре.

я здесь, чтобы играть динамику дочери и отца. мне хочется, чтобы фердинанда и альваро ( нынешнее перерождение ра ) были изначально дядя и племянница, где он частично заменял её отца, с которым её мама развелась. фердинанда осознает себя как тефнут, побывав в египте, в гелиополисе и в гизе, и будет пытаться помочь альваро себя осознать, как ра, но он в это же, конечно, сначала верить не будет, решив, что у девочки хорошая фантазия. здесь же интересно развить эту тему замены отца, потому что ра и есть отец тефнут - все её попытки доказать ему, что он ра, будут показывает ему какую важную роль он занимает в жизни фернанды.

у меня была мысль, что сам альваро осознает себя, когда поедет в египет снимать свой новый фильм, где тоже посетит важные для культа ра места. так же, чтобы фернанда была рядом с ним в этот момент, была мысль, что ей, как фэшн-инфлюенсеру, он предложить заниматься костюмами для фильма.

так же через ра-альваро, который режиссёр и директор кинотеатра, я планирую изучать етму связи искусства-творящего и искусства-административного, на этом тоже можно будет что-то вместе придумать.

попрошу у вас пример поста, внешность меняема, с расчетом, что нынешнее перерождение ра - латино-американец, и раз уже у нас есть уже изначальные семейные связи, стоит взять это во внимание. хорошо могу в графику, пишу посты вне какого-то стабильного ритма, и от вас точно не буду ничего требовать сверхъестественного.

пример игры;

злость больше не лазит где-то под кожей, прорывается сквозь голубые вены и оставляет синяки ; нет, она пробирается куда глубже, на рентгенах теперь высвечивается опухолью со злорадной усмешкой. ей внутри тепло, хорошо, как дома. холодные поликлиники с мерцающей лампочкой в потолке таких болезней не видели — бирюзовая карточка страховки оказывается скомкана в кулак. волк предпочитает старые методы и пытается свои раны зализывать — внутрь своей черепной коробки пробраться не удаётся.

на фоне роковых пятиэтажек, он оказывается вполне себе имеющим на право существования элементом пейзажа. серый город, серый волк — всё сходится. это где-то там в центре всё замерцало, благодаря местному мэру, но сколько косметику не наноси, один удар ебала об капот автомобиля покажет, кто ты есть на самом деле. волк ебал для чернобога делать грязную работу, но иначе уже никак не получается. в скольких сказках не побывай, всё равно желудок словами не набьёшь. когда в твоё меню входит человечина — ещё сложнее.

существование няньки волка не очень радует, но какая разница — приносят тебе еду на блюдечке или просто кидают на пол ; убирают ли после тебя столовые приборы или же можно просто так свалить, даже не оставляя чаевые. нянька — это удобно, когда ты мощно проебался, особенно с приказами чернобога.

— я сожрал не того человека, — рычит сквозь клыки. яга опять выглядит хуёво, у волка не получается вспомнить, когда она выглядела иначе. хуёвых волк не ест, они чаще всего оказываются невкусными и гнилыми, как яблоки у бабки возле багратионовской ( волк покупает их из жалости ). яга будет невкусной, потому что сколько бы волк её не кусал — лицо не меняется. волк любит, когда они кричат, захлёбываются в страхе и падают.

волк затягивает воздух её квартиры ; хуёво. когда-то дом яги пах для него деревом, лесом, всем, что ему действительно нравилось. теперь — ебаная москва пробралась сквозняком. вонь машин и холодного кирпича тупит его обоняние. от яги тоже воняет чем-то чужим, чем-то колким, холодным, едва живым. волк стучит, не думая, пальцем левой руки по расплавленному плечу яги, потом понимает, что надо бы что-то сказать. грубость в рот лезет раньше, чем вопрос 'как ты?' :

— разберись с этим. а тебе в следующий раз что-нибудь принесу.

волк считает всех вокруг слишком живыми, тёплыми и перепуганными, поэтому разговаривает с ними, как с самим собой — холодным, оскалистым, колючим, как летняя крапива. люди от этого податливо меняются.

волк проебал всех друзей, заложил сердце в ломбард чернобога и больше не умеет засыпать под ребрами чужих костей. его посадили на ошейник, но стал он ещё более диким. это не та история, в которой дикого зверя приручают, это та, где никому и нахер не сдался счастливый конец — здесь бы просто выжить, прожить, дожить.волк теперь — та самая пятиэтажка. пыль, панельные перекрытия, провода. иногда ему так паршиво, что из круглой трубы по стенам течет вода. дождь налетает на острые балконы.

кровь в батареях стынет.

+6

20

— egyptian mythology —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1457/266574.png
прототип: riz ahmed;

anubis [анубис]
бог мумификации и погребальных ритуалов, страж весов - заббалин и гид

В пять лет Надим перебирает пластиковые бутылки и сортирует их по цветам, заменяя этим урок в школе. Мама сидит рядом и пытается научить его названиям цветов на английском. Красные бутылки самые редкие, и Надим оставляет их напоследок. По воскресеньям они ходят в церковь в верхнем квартале Мусорщиков, и отец учит его истории коптов. Мама улыбается и не знает как объяснить своему мужу, что их сын не может заниматься мусором всю жизнь. Мама не из заббалинов и не знает как объяснить многое ; она работает учительницей и берёт Надима с собой на школьные экскурсии в Гизу. Надим вешает на своей кроватью пару веточек тамариска.

В семнадцать лет Надим начинает помогать в музее, водить людей по длинным залам и долго рассказывать почему египетское правительство больше не хочет, чтобы европейские археологи занимались раскопками. «Европейские музеи имеют более обширные залы с египетскими экспонатами, чем сам Египет», - отмечает он с улыбкой и отворачивается, словно ничего и не было.

В пятнадцать на очередной экскурсии с мамой, на которую он уже ездил раз десять, Надим вспоминает, кто он на самом деле. Шакал проводит ладонью по лицу. Вчера тинеджер из этнического и религиозного меньшества в мусульманской стране, сегодня -

Анубис смотрит на мужчину, пытающегося стянуть с себя слишком тёплый свитер. Иностранцы, которые приезжают в Египет зимой, оказываются отдельным сортом глупцов, и смотреть на них особо не хочется. Есть те, кто приезжают в Каир, залезают в большие автобусы и едут в Хургаду, рассчитывая, что зимой в их пятизвёздочных отелях всё-включено будет по-меньше людей. А есть такие.

Мужчина представляется Альваро Фонсека, рассказывает, как будет снимать фильм, и Анубис видит в нём ещё одного посетителя «экзотической страны». С каждым днём взгляд мужчины проясняется, становится Анубису знакомым - солнце в чужих глазах, сразу насквозь проходит. Анубис молчаливо идёт рядом с Ра, ожидая, когда он выйдет из забвения.


дополнительно:
- очень советую небольшой хотя бы ресёрч про коптов и заббалинов , чтобы проникнуться персонажем ;
- хочется играть от « фу, иностранец » до « пойду за тобой в огонь » ; Анубис не заинтересован в творчестве Альваро-Ра, на котором завязана практически вся мои игра, и видит его как человека / бога, и мне это очень нравится. Ра сначала осознает своё предудущее перерождение, когда приедет на локейшн сёрч в Египет, потом снова вернётся и уже осознает себя, как бога, после съемок фильма в Гелиополе. В последствии он будет осознавать себя и как Амона, с которым его отождествляли в более раннем (  для нас ) Египте. Предлагаю собрать Ра, как когда-то собрали Осириса.
- я планирую так же писать остальных богов из Эннеады, особенно Осириса, и мне хочется интерпретировать на современность всем известную историю Сета-Осириса-Гора, где, конечно, Анубис принимает важную роль. Я пока думаю над тем, как это можно сделать лучше, поэтому буду рад совместному брейнсторму.
- попрошу показать пример поста, чтобы понять сыграемся мы или нет. С постами не тороплю, пишите сколько-как-когда-зачем хотите.

пример игры;

— если трахать королеву, то будучи королём, а не вшивым герцогом, — он падает на запачканный бессонными ночами честерфилд, выплёскивая то ли из себя, то ли из рокса, зажатого между большим и указательным пальцем, вермут. пускай полынью провоняет вся его сегодняшняя короткая жизнь — завтра от него будет вонять лживым похмельем и отвратительным юмором ( сидя на унитазе он внимательно вчитывается в колонку с очередными анекдотами от times, чтобы потом ими же и подтереться в ситуации, если кончилась туалетная бумага ).

квартирный шум приятно перекрывает любые попытки задуматься о чём-то на долгое время — тошнотворность своих мыслей получается загубить в вшивом обществе ; у большинства здесь изо рта воняет нереализованностью и бесконечной попыткой себя оправдать — на приглашениях всегда каллиграфически пишут : « давай играться в свои неосуществленные и похеренные желания ».

ях катает по шероховатому нёбу отзвуки нью-йоркского джаза и сегрегации ; билли в ванной упивается опиумом и думает, что открыл машину времени ; камилла убеждает, что отсасывать кому-то за деньги это как покупать акции большой компании ; и герцог эдинбургский всё ещё не король, а просто посмешище. ях слизывает с поверхности своих губ оправдания с привкусом полыни — ях вспоминает, что ненавидит вермут.

если слишко глубоко затянуться, можно увидеть фивы ; можно ослепнуть от яркого солнечного света и ощутить лёгкие объятия ра, его горячие ладони, проводящие по шее до ключиц. на потускневших семейных фотографиях в попытке превратиться в человека, ях был тем, кто не улыбался, но кому велели улыбнуться. если долго смотреть, заболят мышцы щёк. десакрализация ценностей ; деромантизация любви ; депоэтизация поэзии. ях ведёт свои маленькие и повторяющиеся уроки сквозь дым прокуренных квартир с высокими потолками и балконами, пародирующими парижский шик. наполеон обустраивает город бульварами, чтобы было проще разгонять толпу, лондонская полиция боится заходить в переулки и выгонять из обглоданных опьянением квартир взрослых детей, танцующих вместе с забытыми богами. пока билли готов набить рожу любому, кто будет хвалить поэзию байрона, ях долго смеётся, вспоминая как джордж долго сидел над своими творениями, а потом просил усыпить его какой-нибудь египетской колыбельной — непонятно чего в этом смехе больше, слёз или гогота. ях свою божественность теряет, когда городская яркость прячет звёзды — за город выезжать отказывается, потому что стоит в небо посмотреть, как задохнуться хочется. созвездия всё те же — ях уже не тот.

и в утренней неге следующего дня ях будет думать, как заполнить эти пустые часы чем-то значимым ; будет обходить квартиру, в которой, кроме дрянного честерфилда ничего и нет, босиком касаться растянутых в разные стороны сонные конечности тех, кому нет смысла возвращаться домой. на матрасе пролит вермут. пальцы желают найти своё горло и вспороть его тупыми ногтями, неважно как, главное – самоцель. тишина ( шум улицы сквозь открытые летние окна ) выскребает все серое, что туманными демонами разоряет трансцендентное, годами накопленное, в посмертную рамку на пьедестал восхождения помещенное. в конце-концов у яха остаётся при себе лишь свобода, которую уже никому не продашь — на рынке совершенно другие вещи в спросе, а из яха удивительно никакой экономист. ях безразличием стены обклеивает, сигарету с пола поднимает, зажигает. солнце целует висок, ях за шторами прячется. ра всегда знает, где его найти, проще куда-нибудь на север, в почти_вечную ночь. яховские мысли – личный кафковский бред, в котором  страшно себя потерять, потопить, оставить.

ях разодранный, разбросанный тысячами неуверенностей по полу прямо у ног, открывает входную дверь и стоит ошарашенной фигурой талой воды на фоне сожженных декораций опиумной квартиры. по шейным позвонкам при виде её холод бежит кривыми линиями.

ях произносит « исида » и выныривает.

Отредактировано Ra (2022-05-01 01:17:56)

+12

21

— a song of ice and fire —
https://forumupload.ru/uploads/001a/e6/8d/2/665631.png
прототип: sean bean or whoever you want; young: alexander dreymon;

eddard «ned» stark [эддард «нед» старк]
самая глупая грустная смерть первого тома

Тогда о зиме Теон знал немного. Мама рассказывала ему, что на северных землях лорды присягают Иным вместо законного короля, а Старки испокон веков берут ледяных дев себе в жёны. «Бабьи сказки», — с ухмылкой прерывал её Родрик, но в день, когда подошла зима, новость о его смерти лишь ненадолго опередила новость о первых заморозках. Стало холодно. Говорили, что лорд Старк лично казнил своих пленников льдом. «Льдом», — поправлял мейстер Квален: «Это имя его меча». Ночами, пока северяне подходили всё ближе и ближе к Пайку, Теон урывками видел сны про убитых детей принца Рейегара. Аша так живо пересказывала подслушанные беседы старших, что картина с разбитой головой младенца Эйгона всё время стояла у Теона перед глазами. Только позже, уже в Винтерфелле, ему объяснили, что это сделал сир Григор Клиган.

Тогда Теон ждал, что Нед Старк окажется высоким и белым стариком с сияющими от синевы глазами, и остался немного разочарован, когда Бейлон вытолкнул его навстречу молодому человеку — мягкому, тихому и уставшему. В нём не было ничего ни от Иных, ни от зимы, ни от холода, навеки сковавшего тела Марона и Родрика. Только Лёд. Заметив его, Теон вцепился в руку отца, но Бейлон брезгливо стряхнул её и ушел: «Ты поедешь воспитанником в Винтерфелл. Постарайся не опозорить меня». 

По дороге на Север Теон не вылезал из своей каюты, зная, что не сможет удержаться от слёз, и стесняясь их. Дома за это его колотила Аша, а в Винтерфелле, несомненно, отрубят голову. Казни, должно быть, приносят Старкам настоящее удовольствие, иначе почему они за столько лет так и не завели себе палача? На пути к замку Теон оглядывался, сам не зная, чего ожидает увидеть больше: Иных или кишки преступников, развешенные на ветвях (мейстер Квален рассказывал ему, что такое наказание для работорговцев придумал ещё Король Ледяные Очи). Зима оказалась мягче, чем сквозняки Пайка. Остановившись у ворот, Нед посмотрел на него и неожиданно улыбнулся: «У меня есть сыновья твоего возраста — Джон и Робб. Я думаю, вы подружитесь, и тебе не придётся скучать».

«Очень сомневаюсь», — огрызнулся Теон, стараясь сопротивляться страху. Тогда Нед взял его за руку и ввёл в замок, как гостя. Отчего-то Теон не стал вырываться.

И Робб, и Джон, конечно, поняли, что он испугался — тогда Теон решил, что никогда им этого не простит. Ни им, ни самому себе, ни Неду Старку, рядом с которым он становился таким трусливым и слабым. За месяц они не поладили: Теон сторонился северян — северяне в ответ сторонились Теона. Оттого никто и не заметил, когда он сбежал.

Они не заметили — заметил холод. Прежде Теон верил, что Старки наблюдают за своими землями его глазами. Оказалось, в метель северяне слепы: Теона нашли лишь на следующий день, в корнях старого дерева. Говорили, Нед Старк лично нёс его на руках. Он пришёл навестить Теона, когда тот пришёл в себя после нескольких дней лихорадки.

«Теперь вы казните меня за побег?»

Помедлив несколько мгновений, Нед рассмеялся — по-доброму, без издёвки, и Теон не почувствовал себя уязвлённым. Льда при нём не было.

«Твоя сестра пригрозила, что отомстит, если с тобой что-то случится, а я не хочу рисковать. Ты мой воспитанник, а не пленник, Теон — не забывай». Это было ложью, но Теон попытался в неё поверить (и время от времени у него получалось). На следующий день Робб принёс ему пирог с голубями, и они проговорили до самого вечера — им никто не мешал. Должно быть, холод вошёл в Теона так глубоко, что сделал его своим в замке Старков. Ненадолго, но и этого было достаточно.   


дополнительно:

ещё больше текста

заявка общая от нас с джоном.
клянусь, я садился писать текст про неда, но их отношения с теоном (отношения теона к нему?) занимают меня так давно, что я не смог сопротивляться желанию посвятить заявку именно им. что я могу сказать? мы все знаем неда (плохой политик, хороший отец), и вряд ли я смогу добавить к этому что-то ещё. но я верю, что вы сможете.

сразу уточню: я читал книги, но теон, изображённый в сериале, несколько ближе моему видению (не такой жестокий, более эмоциональный, потерянный, и легко поддающийся дурному влиянию клоун). старки — и нед в частности — очевидно, принципиально важные в жизни теона фигуры, повлиявшие на его восприятие мира и самого себя. возможно, если бы нед не погиб, теон не наделал бы столько ошибок (и мы не увидели бы его redemption arc). я бы хотел вместе с вами провести его через детство и взросление в винтерфелле. в конце концов, теон был не только пленником, но и воспитанником неда. я закончил текст на светлой ноте, потому что, на мой взгляд, нед был для теона хорошим наставником и отцом — жаль, что тот не смог этим воспользоваться.

нас здесь трое. робб пропадает из-за работы, поэтому игру вам можем предложить только мы с джоном. джон допишет свои пожелания позже, а если не успеет, пожалуйста, свяжитесь с ним в личных сообщениях или гостевой, чтобы обсудить ваши общие планы тет-а-тет. а ещё, бонусом, он обещает вам игру от лица рейегара таргариена. 

требований немного: желание играть, интерес к персонажам, пример поста в гостевой. и не пропадайте без предупреждения, пожалуйста.

пример игры;

Не было друзей, не было; Теон не врёт, оставшись наедине с собой: Аша — никто, лишь его отражение, что осталось в лужах, выдавленных в грязи сапогом. Бейлон, должно быть, повредился разумом, хлебнув тогда эту тухлую воду. Не имея при себе ничего, кроме тухлой воды.

— Я ничего не боюсь. — Её прищур кажется незнакомым: железо затянуло ржавчиной, понимает Теон. Нужно избавиться от ржавчины, распухнуть двери оружейного склада, прогнать пауков. Паучих. Улыбка выходит лучше, чем мальчишеская бравада. — Сестрица, это ведь ты на самом деле боишься меня.

Теон хорошо знает женское тело: рыхлое, мягкое, точно ждущее печки сырое тесто; даже мука ещё липнет к рукам, пачкая его новенькие манжеты. Сердце внутри такое же, разумеется: жидкая похлёбка из овощей — без мяса, без соли, льётся из глаз едва тёплыми слёзками. Глупо класть нечто подобное в человека.

Пусть Аша думает, будто у неё получилось спрятать своё под одеждой. Будто от этого она и правда стала рыбьим скелетом, заострённой костью; Теон вытащит её из глотки, бросит к объедкам. Не быть тебе королевой, раз уж ты замужем за топором.

— Ничего страшного в этом нет. В конце концов, ты же беременна, — Теон хмыкает, пожимая плечами. Мысль о взятии Винтерфелла кажется простой, когда представляешь только её лицо — обиженное, разозлённое; отец больше на тебя не посмотрит. — Поэтому ты говоришь о покорности. Да ты ничего другого и не умеешь.

Он резко отворачивается, подходит ближе к обрыву. Море — там, за серым песком — холоднее, чем зимнее утро на севере. Об этом, должно быть, и говорил Бейлон. Теон не станет мужчиной, пока не убьёт первого врага — эта вера, что сотни лет поддерживала железнорождённых, — а кроме Старков и Аши у него врагов нет.

— Отец ждёт покорности от тебя, но не от своего единственного сына. Я сделаю его королём Севера, а ты можешь продолжать быть послушной дочкой.

Отредактировано Theon Greyjoy (2022-07-14 16:04:30)

+13

22

— greek mythology —
https://i.imgur.com/I7gFcHu.png
прототип: daniel brühl;

oedipus [эдип]
в гдр 70-х: гюнтер фогель, врач; царь фив, отцеубийца; yeah sex is cool but have you tried marrying your mom?

Так было и раньше. Бог не заметит тебя, покуда не оглянёшься сам. Иди вперёд, смотри под ноги, не останавливайся, когда кто-то окликнет тебя по имени (как может тем, кто видит, повредить слепец, объятый вечной тьмою?), и больше ни одно имя тебе не подойдёт. Гюнтер, наверное, предпочёл бы умереть невидимым и неузнанным, околеть без света, как мышь, гостем в своей квартире — исчезнуть, а не умереть; со временем Бруно научится не задавать ему никаких вопросов, но будет поздно. Сексом они занимаются молча, без света, прячась под одеялом. Стыд липкий, гадкий, зарождается в ком-то одном — и тут же перебирается на другого: через слюну (никаких поцелуев, отворачивается Гюнтер сперва, потом тоже), общие вещи, неловкие столкновения на тесной кухне по утрам, когда из одежды на теле — только следы от подушки и перепутанных простынь.

Есть люди, которых ещё при жизни можно изображать на почтовых марках: служебные Volvo, голоса, подбитые красным бархатом, роскошная резиденция во Дворце Республики; иногда Бруно спрашивает себя, каково донашивать такую фамилию, но Гюнтеру, кажется, спокойно в её тени. Когда в комнату входит силуэт отца, сам он может уже не входить — и оставляет себя у порога, где место потрёпанной, старой обуви и промокшему под дождём пальто.

Ещё никогда Бруно не встречал человека, который мог бы выдержать собственный взгляд, но Гюнтер не может выдержать даже мысли о нём. Спрятанные фотографии, простыни на зеркалах — квартира мистика или параноика, решает Бруно тогда, но в ведь Берлине за каждым стоит сексот — к этому привыкаешь. Сперва кажется, что это из-за ноги: без трости Гюнтер движется медленно, бледнея от боли. Только потом Бруно поймёт, что ноги здесь не причём. Ноги слабые, а руки слабее; ими нельзя ничего не изменить. Слабость делает Гюнтера злым, злость — и слепым, и слабым. Бруно часто видит такие лица на улице, прозрачные, как листы Neues Deutschland, близорукие и усталые. Морщинки тянутся от уголков глаз, как громкие заголовки, предложишь помочь — донести сумки, придержать дверь в метро — становятся глубже, тревожнее; Гюнтер отказывается от помощи с ненавистью, которую трудно не ощутить, но, быстро вспыхивая, она быстро гаснет. Ни холодная, ни горячая, а только тёплая — здесь как будто по-другому и не бывает.

Однажды Гюнтер рассказывает, как впервые, ещё подростком, увидел в городе танки. Когда стена появилась, никто не верил, что она продержится долго — все эти годы она росла незаметно, не привлекая к себе внимания, как пробравшийся в контору коммивояжер. «Теперь даже старики уверяют, что никогда не видели Берлин без неё», — сказал Гюнтер тогда, а Бруно запомнил. Со временем и Фивы бы привыкли к моровой язве и забыли об убийце Лая. На вопрос, хочет ли он сбежать, Гюнтер не отвечает, и остаток вечера они проводят молча.

Со временем Бруно тоже научится бояться зеркал.


дополнительно:
сперва, наверное, нужно сказать пару слов о сеттинге

цитата из фандомной темы (все права у аполло)

МЕТАМПСИХОЗ (греч. μετεμψύχωσις — 'переселение душ'). Цикл перерождений не подчиняется внешним обстоятельствам, только своим внутренним законам: в него нельзя вмешаться, его невозможно прервать или изменить. После смерти первой физической оболочки бог рождается как обычный человек у смертной женщины (перерождение в теле взрослого человека невозможно) и живёт как смертный до тех пор, пока не начинает осознавать себя как бога. При этом, осознания может не произойти вовсе, и тогда бог проживёт жизнь простого смертного (воспоминания о прожитой в качестве человека жизни откроются ему в следующем перерождении). Время, что бог проводит в Небытие между перерождениями, зависит от могущества отдельного бога, а также количества накопленной силы, полученной от поклонений.
Перерождение характеризуется частичной или полной потерей памяти о своём божественном происхождении, которая имеет свойство возвращаться по мере взросления переродившегося бога. Возраст возвращения воспоминаний и условия этого варьируются.
Присутствие рядом другого бога благоприятно влияет на процесс вспоминания. Сам процесс протекает постепенно и похож на возвращение памяти после несчастного случая. Также осознание зачастую приходит через состояния изменённого сознания, таких как сон, алкогольное и наркотическое опьянение, переживание мистического опыта, состояние длительной (де)концентрации внимания и под влиянием различных соматических факторов — голодания, недосыпания, эпилептического припадка, гипервентиляции или задержки дыхания, сексуального оргазма, физического и умственного перенапряжения, сильных болезней источник.
Две сущности — человеческая (то есть нынешнее перерождение) и божественная — сосуществуют в одном теле, пока личность нынешнего воплощения (и, впоследствии, предыдущих) не сольётся с божественной ипостасью. После вспоминания своей истой сущности к богу возвращаются их способности, а также приобретённые за века навыки.
Каждая личность-перерождение отражает часть божественной сущности, иногда — богом не признаваемую. В связи с этим, черты характера сохраняются согласно канону, отход от них весьма желательно объяснить.

тлдр: да, греческие боги и герои, но попавшие в цикл перерождений. пока гюнтер и бруно не помнят о своём прошлом. вспомнят ли? решим мы с вами.

не тлдр:

что мне интересно? рассмотреть, как два героя (эдип и орест) из-за внешних обстоятельств оказались неспособны осуществить свой героический путь (мы знаем, что трагедия эдипа — не про инцест и даже не про рок, а про познание самого себя); проблема гомофобии и внутренней гомофобии (да, в гдр тех времён гомосексуальность уже не наказывалась законом, но общество всё ещё было достаточно консервативным) + квир-культура гдр; жизнь в условиях авторитарного государства, как она влияет на человека, как ощущается изнутри собственная пассивность и неспособность повлиять на мир вокруг, откуда появляется страх и как с ним жить; изолированность от внешнего (западного) мира, мечта об эмиграции и трудности перед осуществлением этой мечты (yes, but: страх перед внешним миром, попытка понять, что такое дом и есть ли он у тебя вообще). что мне неинтересно? во-первых, я не хочу превращать историю в сюжет для подросткового фильма про антиутопию. в них самих нет ничего плохого, просто я планировал писать о другом (про отчаяние, очевидно; про стыд, про страх. реальные столкновения со штази для этого не нужны). во-вторых, абьюз. в заявке кажется, что отношения между персонажами немного… токсичные, но это не из-за чьих-то злых намерений. эдип — несчастный человек, а не жестокий, и играть мне бы хотелось не насилие, а постепенное смягчение и сближение.

и последнее: в голове у меня, на самом деле, про историю гораздо больше, чем в тексте, но подробности расскажу уже при личной беседе. и всё, при желании, можно переиграть.

немного обо мне: пишу не очень быстро, но не пропадаю (с пидди уж точно не пропаду, куда деваться с подводной лодки); размер постов варьируется (1500-4000); люблю хэдканонить, разговаривать, обмениваться плейлистами и прочую приятную чепуху. не переживайте, если думаете, что мало знаете про гдр: во-первых, я и сам знаю мало, во-вторых, почитаем вместе, в-третьих, я гораздо больше заинтересован в исследовании характеров и эмоций. буду ждать и надеяться. целую ручки.

пример игры;

Говорят, дорогу осилит идущий.

Больше всего Баки боится первого и последнего шага; что не сможет начать, не сможет остановиться; что тело в самый неподходящий момент подведёт его, соскользнёт с костей. Во снах его протез обретает волю. Баки остаётся лишь наблюдать.

Когда он просыпается, утро медлит, и весь мир за окном движется с неохотой, ворочается под одеялом из густых облаков, пытаясь разогнать застоявшуюся кровь по озябшему телу. Один за другим гаснут фонари, свет расползается по городу едкой дымкой. Будильник зазвонит через два часа.

Тело вспоминает это оцепенение, когда Баки останавливается перед Земо (сегодня, в прошлую встречу и встречу до неё): как ни старайся, сон уже не придёт, и тело выдыхается от неподвижности, от бездействия, но если подняться

— Мне нужна твоя помощь.

будет день и будет дорога.

Баки оттягивает этот момент, когда закрывается в ванной, чтобы застыть у раковины, подолгу подставляя ладони под струю горячей воды. В эти часы он не помнит, что левая рука уже в принципе не может замёрзнуть.

Хочется вернуться назад.

К середине пути движение вытеснит тревогу из тела, или, может быть, сама тревога изменится, чтобы стать движением. Усталость не напомнит о себе, пока Баки не остановится, и, к счастью, до этого далеко. У них ещё много работы.

— Снова.

С Земо сложно говорить грубо. Его вежливость обезоруживает, сбивает с толку, и Баки приходится уступить. Раздражение делает шаг назад, чтобы вернуться в середине разговора, выросшим вдвое: только обман может быть таким мягким. Баки сосредоточенно ищет подвох — и ничего, раз за разом. Проще ловить птиц руками. Однажды у него получилось; теперь они с Наташей избегают друг друга.

— Если, конечно, ты сможешь выкроить для меня немного времени в своём плотном графике, — криво улыбается Баки, наконец опускаясь напротив. Потребовалось много времени и личное вмешательство короля Т’Чаллы, чтобы им разрешили встречи; ещё больше, чтобы позволили проводить их без разделительного стекла. Довольно мягкие условия — для Рафта, конечно. Хотя Земо, по сравнению с другими заключёнными, не доставляет администрации особенных неудобств.

Баки тоже мог быть здесь; должен быть здесь. Нужно избавиться от этой мысли, пока она не оформилась до конца. Он помнит тюрьмы в России [prison; tyur’ma, koloniya, zona] — не тюрьмы даже, а целые города. Бараки, щербатые лица, гниющие доски, боги из снега, снег из богов; самые страшные из людей носят форму, чтобы им кланялись, узнавая. Холод удерживает заключённых надёжнее, чем стены и колючая проволока. Когда приходит смерть, никто из них не встаёт. Баки должен быть там.

Вместо этого он выкладывает на стол шесть фотографий.

— Всех этих солдат я тренировал в рамках программы «Западный Ветер». Предполагалось, что их отправят в Америку, когда придёт время, но в девяностых планы руководства изменились. Тогда всё контролировал полковник Карпов, — Баки поднимает взгляд и неожиданно хмыкает. — Василий Карпов. Насколько я знаю, вы встречались.

С тех пор, как Сэм решил принять щит, они видятся редко. У нового Капитана Америки мало времени и много обязанностей, поэтому Баки отвечает на сообщения всё реже и реже, пока в какой-то момент не решает перестать отвечать совсем. Работать в одиночку страшно и непривычно, но он не совсем один. В последние полгода Баки ни с кем так долго не разговаривал. В чём выгода Земо, он старается не гадать.     

— Я думал, что эти люди были убиты тобой на базе в Сибири, но неделю назад, — Баки выбирает фотографию и пододвигает поближе. — Неделю назад я столкнулся с ним. Леонид Новоков. Бывший агент КГБ. Я не знаю, был ли Новоков разбужен кем-то из Красной Комнаты или тобой, но теперь он, кажется, зол на меня.

[icon]https://i.imgur.com/OYDUWTh.png[/icon][nick]Orestes[/nick][char]бруно ленц[/char][lz]Firm to begin with, the mud clod could’ve injured you. It crumbles in your hand.[/lz][status]do i have power[/status][fandom]greek mythology[/fandom][sign]Isn’t every season, no matter what we call it, shadow season?[/sign]

+11

23

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/581564.jpg[/icon]

— greek mythology —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/0f/2/250506.jpg
прототип: andrew garfield;

sisyphus [сизиф]
jack-of-all-trades (сейчас представляется менеджером)

Would I rather be feared or loved? Easy. Both.
I want people to be afraid of how much they love me.

«Кэтч ми иф йу кен знаешь? Вот это я был».
Многие дети перерастают всемогущий контроль как механизм психической защиты, понимая, что это не они своим криком управляют миром и двумя большими говорящими головами, но ты не многие. Тому поспособствовал ряд обстоятельств: богатая семья, потенциальное наследство в виде империи основного бренда полуфабрикатов (король горошка, рыцарь картошки), трогательное лицо ребёнка, которому точно стоит доверять, и обворожительная улыбка человека, которому сходит с рук вообще всё.

Человек-миф, человек-трагедия, человек-перфоманс; жизнь Сизифа — бесконечное представление, череда любопытных моментов, достойный экранизации ситком, и это его главное достижение. Рядом иногда невыносимо, порознь — скучно. Мир запомнил тебя как хитреца и пройдоху, ты же запомнил себя великим человеком, получившим несоразмерно жестокое наказание, отпечатавшееся в мировой культуре тоскливым мемом. Говорят, в конце концов своей болтовнёй он замучил даже Гадеса. Сизиф же говорит, что Камю ничего не придумал сам, а то, что придумал, написал невыносимо душным и типичным для французов языком.

Живёт Сизиф ради жизни, остроты момента и кинематографичных сцен, и именно так всё и ощущает: тут должен заиграть такой-то трек, вот камера плавно огибает периметр комнаты, звучит удачный ванлайнер, лицо отмечено полоской света, лежащей на глазах и нахмуренной переносице. В скором будущем он наверняка переквалифицируется в режиссёра или хотя бы снимет Тамириду парочку клипов, вопросы и возражения не принимаются. Энергией десяти детей на метамфетамине Сизиф утомит кого угодно — как повезло, что мы не кто угодно и даже не люди.

В отличие от остальных, зритель Сизифу не нужен — нужен свидетель. Сизиф хочет быть очевидцем и участником событий разной степени важности и комичности, побыть так, чтобы они облепили всё его тело, небрежно забрасываемое в любую мутную воду.


дополнительно:
Продолжаю лейтмотив заявки на Тамирида и целый греческий теремок на принципиально другом уровне, потому что Сизиф вроде как олицетворение бесконечных циклов расплаты за ошибки, которые и ошибками считать можно с натяжкой. Когда-то он получил пизды за дерзость и какой-то урок несомненно усвоил (а теперь, например, живёт как в последний раз), но сейчас времена другие, и по аналогии с Тамиридом падать в воспроизводящиеся снова и снова сюжеты не предлагаю.

Предлагаю работающий в терапевтическом духе кружок дурачков, с которыми можно колесить по Америке, пока на другом континенте боги заняты важными делами. Сизиф представляется менеджером, но мало кто понимает, чем именно он управляет, может, проходками в рестораны уровнем повыше привычных или патентами на технологии глубокой заморозки. Если не настаивать на потенциально грустном тоне персонажа, мне кажется, можно сделать клёвую историю о том, как расходятся представления о дозволенном тогда и сейчас, и том, что оно того стоило. Сизиф в первую очередь хитрый и, окей, скажем, деятельный; во что переработать его миф — решать вам, мне нравится какое-то усреднённое представление о нём как о талантливом человеке, который просто хотел слишком многого.

ЭлЭй, авантюры, интриги, расследования, lots of love. Скорее всего, он цитирует наизусть Барри Линдона и Офис и зовёт это эклектикой, хз, к чему вам эта важная информация, но держите! Заявка написана в жанре вайбов и юморесок, но Сизиф вообще умный парень (и менеджер наверняка толковый, и кто только не), просто не обязательно крайне серьёзный.

пример игры;

кейт улыбается во второй раз — аккуратной улыбкой человека, соглашающегося с катастрофой. такую, наверное, выдавали участникам манхэттенского проекта, когда все поняли, что в итоге получили. назад дороги нет.

(насколько это сравнение этично? подумай завтра)

— сколько ты сидишь с этой маской?
не то чтобы она вообще была ему нужна — так, приятный бонус к сериалам, вечеру и, наверное, абсолютной невосприимчивости кожи ко всему, что можно намазать на себя на этой планете. в первый раз кейт сказала что-то про перевод продукта, к третьему комментировать не стала, но смирилась только сейчас.
или нет.

сложнее всего объяснять нох-варру вещи, которые кажутся очевидными. нельзя просто взять и сменить президента, запретить фотографии еды в инстаграме и брать всё, что плохо лежит — предложения у него всегда логичные, как удивление ребёнка, которому подарок достался не сразу, а только на рождество (хотя про рождество тоже лучше не начинать, лезь в дымоход, снимай носки).

иногда в нём просыпается даже не кровожадность, нет — может, что-то от таракана, который планировал выживать, а не разучивать чужие традиции, уважать личное пространство и обзаводиться, блять, отдельным профилем на нетфликсе — удивительная сила «хочу», которой земле нечем возразить. кейт тоже очарована и возмущается, наверное, по привычке — нох-варр всё равно не слушает. кейт знает, что ещё минут десять, и возмущаться даже не захочется, потому что рядом с ним невольно заражаешься непоколебимой уверенностью в том, что жизнь должна тебя развлекать.

— смывай её, короче, а я пока переоденусь. — интересно, суперобоняние помогает определить, сколько дней кейт не стирала форму для тренировок?
хорошо, что она лежит в рюкзаке, плохо, что это ничего не меняет. кейт чувствует себя героиней «сумерек» и впервые в жизни понимает беллу (особенно сейчас, когда паттинсону уже тридцать, и выглядит он не хуже нох-варра — никакой томности, отстранённости, неловкий ролей в инди-фильмах, не предназначавшихся для широкой аудитории, плохих ванлайнеров и выбеленной кожи). перезапускайте франшизу. кристен стюарт, пожалуйста, тоже не меняйте.

чем мы заслужили стефани майер и саундтрек первой части? мысленная пометка: включить нох-варру paramore.

— шаверма! играем по-крупному, — в шкафу можно насчитать штук двадцать фиолетовых футболок, кейт, кажется, превращается в мем, — если что, подержишь мне волосы в туалете.
фиолетовая с круглым вырезом, фиолетовая с v-образным вырезом, фиолетовая в сеточку, фиолетовая в оттенке «обсессия на супергероях» (как там клинт, интересно) возможно, за ту неделю, что они не виделись, умер? было бы здорово: не из злорадства, а ради того, чтобы вспоминать только хорошее. вряд ли на похоронах вспомнят, как в его холодильнике пыталась зародиться новая жизнь, которой помешал клинер. которого, разумеется, вызывал не клинт.

пару недель назад кейт показала нох-варру «людей в чёрном» и огорчилась, потому что нох-варр сказал, что это выдумка. а ведь она несколько лет мечтала о том, чтобы устроиться в бюро, болтать с кофейными червями и отказывать ларе флинн бойл в мировом господстве. ах да, ещё форма. и лара флинн бойл.

+7

24

— shingeki no kyojin —
http://forumupload.ru/uploads/0019/e7/78/1541/792397.jpg
прототип: tamino;

jean kirschstein [жан кирштайн]
не вальжан. half-good, half-bad boy (actually, the softest boy in the world). how is he so hot and respectful? бережёт честь смолоду — а платье снову. нарисует вас, как одну из тех французских девушек. the only horse (face) you wanna ride. мужчина — царь, каблук — его корона. this is the kind of man that doesn’t have to ask was this good for you? he knows it was he made sure of it.

Жан — его имя вышло бы долгожданным полным выдохом — он был, он есть, здесь, рядом с нею: тёплые и сухие руки, останавливающие бой, ловкие пальцы, сжимающие и — оглаживающие, внимательные глаза из-под опадающего на лоб пышного венка, что она сначала приняла за отросшие волосы, — сухие прибрежные травы, умело перевитые длинными гибкими стеблями и омытыми кровью звёздами ликориса.

I'm gonna be okay
I think I'm gonna be okay

В ладонь — ресницы точно вспыхнули от жара, едва круг разделился — сузился, двинулся к столпу пламени и, — переворачиваясь через себя, ушёл от него, чтобы слиться вновь, — вдруг легла другая — грубая, в родных, как своих, боевых рубцах и отметинах, и Микаса, наконец, полно выдохнула, размыкая сухие губы: «Жан», — и сделала то, чего не делала никогда — чего не делала с самого Троста, когда с безмятежным изяществом подняла мечи и — повела —


дополнительно:
любимый мужчина тайтла с лучшим character development. возможно, будущий верховный главнокомандующий армии острова — как насчёт такой жизни на землях, что были раньше за Шиной, а, мальчик из Троста? в пейринг, в пару — называйте, как хотите — но только после примера текста. отныне, во веки веков — и в каждой из реальностей. руку, ногу — я вся ваша (включая нож). Kirschstein: здесь мы любим неметчину в шингеках как культурный код (и не только) и не видим их без неё — а Жана без schs. о фейсклейме: да, Тамино, и, нет, руки не на столе. возможно, не самый типичный выбор, но вайбы… и профиль! пишу о Жане в каждом посте — а могла бы писать их Жану — медленно и красиво.

пример игры;

Он ушёл — так просто. Исчез среди толпы — Микаса отвела взгляд, спешно и немного нервно оправляя некрасиво собравшуюся у бёдер юбку широкими движениями ладоней, поймала полный запёкшейся синевы взгляд Армина — вокруг разворачивалось поле боя: кричали, метались люди, разлетались бумаги, как птицы в долинах в эхе выстрелов, — она напряглась, поднимая правое плечо — почти выдавая себя — ища клинок под слоями нелепых тяжёлых тканей — и не находя — один она прятала у лодыжки, в коротком голенище туго зашнурованного ботинка, но этого не было достаточно этого никогда не бывает достаточно она даже не носила сложных блестящих золотом узлов как Хистория убиравшая волосы короной драгоценных камней чтобы у неё была длинная острая шпилька на темени чтобы у неё было что-то ещё кроме тонкого лезвия и собственной ничем не сдерживаемой силы, — а, когда вдруг очнулась, возвращаясь, и подняла голову, ища его, то привычно встретила лишь его спину, забранную в серое, словно в вечерний сумрак.
[indent] Она могла принять это за игру — это было игрой — однажды: они, все втроём, бежали к дереву на холме — яблоки спели к самой короткой ночи в году, больше её собранной в кулак ладони, алые и сладкие — дикий мёд, что везли с далёких горных пасек, — и кровь, — и она позволяла ему быть впереди — позволяла себе смотреть: на мокрую полоску пота на его шее, прямо под волосами, на хлопающую на ветру рубаху, упрямо сползающую с плеча, и линии лопаток под нею, похожие на расправленные крылья, — он уходил, и она шла за ним — во тьму на другой стороне холма — в прожорливую пасть титана — к берегу моря, которого она никогда не знала — и не хотела знать, — и это не значило ничего — значило всё.
[indent] — Кто я для тебя? Микаса.
[indent] — Моя... семья, — было ему ответом — единственным, который она могла дать, смиренно прикрывая глаза — пытаясь спрятать под тенями длинных ресниц краску у самых щёк, но у слов, что она говорила, — у любого из них — не было силы, способной остановить его — заставить отступить, пусть на миг, — однако она равно винила себя, день за днём вставая с рассветом — проводя ночи в бесконечных попытках провалиться в благословенную чернильную тьму — сны она видела редко — дольше, чем на пару часов: что ещё она должна была ему сказать, что?
[indent] «Всё — и ничего», — Армин мягко, обеими ладонями, обнял её напряжённую и сжатую, будто для хлёсткого удара, кисть и вдруг легко взмыл в седло — они с командором Ханджи уезжали в укрытую белым камнем Митру на встречу с советом: лошадь под ним, стоило ему взяться за поводья, упрямо всхрапнула, поднимая клубы пара, тотчас застывающие в жидком осеннем воздухе, — и нетерпеливо загарцевала, сбивая с копыт налипший мокрый песок — накануне был шторм, и всё ещё не привыкшие к дрожи моря рекруты, совсем юные, разом хлынувшие на берег вслед за первыми высокими волнами, после разнесли его всюду, от казарм до конюшен, вместе с запахом слежавшихся у самой кромки прибоя водорослей.
[indent] Небо над морем то ли светлело, то ли начинало насыщаться влагой и силой: тёмно-синяя земля под ним — и перед нею, огромная, гладкая и чёрная, была похожа на странное стекло, и Микасе всё казалось, что она хочет забрать её себе — поглотить — точно она знала жажду тоже — как титаны или плодородные поля их страны, щедро вспоённые человеческой кровью, — но она только замирала у её ног мелкими пенными гребнями, мягко касалась гладко вычищенных сапог — и пускалась обратно.
[indent] Корабля не было. От свободы было горько и солоно — Армин никогда не говорил, что запах моря — дыхание спящего в пучине титана, шумное фырканье лошади, собственное — или нет? — быстрое сердце, яростно наполняющее тело жизнью — на каждый положенный удар приходилось по два, — будет похож на кровь. 
[indent] Микаса оставалась в порту до темноты — не двинулась даже во время короткого, как последний полёт, ливня, которым всё же разродилось небо, только уткнулась лицом в свой шарф, его шарф, их шарф, обрывок их прошлого, продолжая наблюдать за горизонтом, — пока в лагерь у побережья свозили весь существующий свет — цепи тонких бумажных фонарей, лампы цветного стекла — прямо как на настоящих городских ярмарках, — и складывали костры — несколько маленьких и один — общий — на стрельбище, — где они недавно, опять и вновь, учились держать ружьё, — скоро ударит в самое небо огненный столб, облетающий золотыми искрами. Саша говорила что-то о празднике — утром, пока Микаса куталась в плащ и бездумно пыталась крепче запахнуть слишком короткие полы, аккуратно подбитые тонким подкладом, но сейчас, крепче сжимая бёдрами горячие лошадиные бока — и вспоминая, это было равно возвращению во времена, погребённые куда глубже, чем доставала память: её трясло — от быстрой езды и холода — морской ветер с силою, точно гибкими ивовыми прутьями, сёк её по лицу и груди, где рубашка липла к телу крепче всего, а голову разрывало от боли, проламывающей височные кости, — она была такая, что выбивала из реальности — прямо во тьму на другой стороне холма, что тотчас превращалась в клубы чёрного дыма, тускло мерцающие в красной мгле.
[indent] Письма он не прислал — оно не пришло ни с позавчерашней почтой, как должно, ни с кораблём Азумабито, который, верно, задержали в Марли из-за шторма, и потому последним, что она знала, была дата рейда на Либерио. Пламя в узком горлышке лампы тяжело дрожало — Микаса лихорадочно металась от двери к окну, комкая в руках побуревший от воды шарф — одежды она не сменила с тех самых пор, как вернулась, единственно сбросила на кровать негнущийся плащ, с которого текло — блестящая лужица на тщательно выскобленном полу была похожа на расплавленное в огне олово, — и так же слепо и горячо метались её мысли, — однако произнести его имя она не позволяла себе даже там.
[indent] Это бы значило, что он был — что он есть — что он ушёл, и она могла бы сказать всё, сделать всё — но ему ничего не было нужно.
[indent] Чужая боль и чужая кровь — и только.
[indent] Вернувшаяся было Саша быстро, одной ладонью, отжала влажные длинные волосы, сбросила у двери мокрые ботинки и двинулась к распахнутому шкафу, спешно, почти давясь, кусая промокшую в кармане булку, привычно перехваченную на кухне после ужина, но вдруг замедлилась и — остановилась. Что-то коротко пробежало по её лицу — что-то, что разомкнуло красно-розовые, в мелкую трещинку, губы и заставило задумчиво сощурить обыкновенно широко распахнутые глаза:
[indent] — Мечешься, как раненая волчица.
[indent] Саша, Микаса знала лучше прочих, била из лука дичь с двух сотен шагов — она не могла промахнуться — не в узкой, жёлтой от света лампы комнате.
[indent] «...мне интересно, сработают ли эти приёмы… против дикого зверя», — спокойно, полным обледеневшей стали голосом бросила Анни, поднимая к груди собранные в кулаки ладони, — взгляд у неё был снулый, точно у мёртвой рыбы, что торговцы ловили в мелких речушках в окрестных сёлах, названий которых Микаса уже не помнила, — или даже не знала, — и привозили в Трост на праздник урожая — она была там однажды с Йегерами, — он тогда впервые —
[indent] я уничтожил опасных зверей лишь похожих на людей произнёс эрен запальчиво глядя грише прямо в глаза эрен всегда даже рдея смотрел прямо в глаза опасных зверей лишь похожих на людей лишь похожих на людей опасных зверей похожих на опасных опасных зверей
                 против дикого зверя зверя зверя зверя
                 мечешься как раненая волчица мечешься мечешься мечешься волчица
[indent] Вдруг вставший вокруг после сашиных слов гул втёк в уши, заполнил тело до краёв, вибрирующий, низкий, отдающий беспокойной — морской — дрожью в самые кончики пальцев. В груди о треснувшее ребро, ударилось огромное, распухшее сердце — а потом толкнулось в горло, полностью перекрывая вдох — последний порвался посередине, как нить маминой вышивки — ровно до того. Дверь под её раскрытыми ладонями легко поддалась — ушла в странно душистую прохладу осеннего вечера, впуская шедший по опустевшим коридорам казарм уличный шум — играли на флейтах, свистках и волынках — дико — и чью-то размытую широкую фигуру, выросшую над нею: из-под упавших на лицо волос тепло — янтарём — блеснули глаза, размораживающие застывший воздух и позволяющие вдохнуть — глотнуть сразу, жадно, одним огромным, вставшим поперёк горла куском.

Отредактировано Mikasa Ackerman (2023-03-14 17:30:54)

+12

25

— ryū ga gotoku —
http://forumupload.ru/uploads/0019/fc/6e/6/475331.png
прототип: дурак какой-то; можно kitamura kazuki из лайвэкшна, или, допустим, chiba yusuke на одной конкретной фотографии, а можем и вовсе без этого обойтись;

kiryū kazuma [казума кирю]
драчила оф доджима, камурочо через плечо, партнёр по танцам, безуспешно цивилен

а что там было в 89-м можно и не вспоминать

Прозвища им дают громкие и помпезные, а в случае с Маджимой — и вовсе на грани безвкусицы. Бешеным он себя не считает, вот затупившимся — вполне: вещи лишаются цвета и вкуса, лица ничем не запоминаются, интерес теряется на полпути, и приходится выдавливать его по каплям, а для этого нужно прижать реальность посильнее к стене, или, что лучше, приложиться головой самому, как постукиванием выбивают помехи из барахлящей трансмиссии. Там наверняка выгорело что-то довольно важное, но так, думает Маджима, лучше для всех; думает и не может сразу оторвать взгляд от спины в сером пиджаке. Шимано может сколько угодно сплёвывать с пренебрежением "дракон Доджимы", как непрожеванный креветочный хвост, но Маджиме не нужно ни слова больше; наблюдать за щедростью его кулаков оказывается достаточно, чтобы разреженная в воздухе ярость снова начинала густеть, пульс в висках — заново грохотать свой свирепый марш.

Не заметить Кирю на улицах Камурочо — как проглядеть полную луну на чистом небе.

Маджима столько раз смотрел на имя в визитке, полируя штрихи "павлонии" и "жизни", разрезая росчерк "единицы", выводя ноги "лошади". Кирю Казума врезалось в память как цель, которую следовало догнать, но сейчас неизбежно обрастало плотью, кровью, мальчишеским пушком, серьёзным изломом бровей. Оскорбительной силой.

Подвешенные вопросы к Кирю можно срывать, как хурму: она тоже просила тебя убить за неё?
Ты согласился?
Спокойно спишь по ночам?
Сколько хуёв насовал тебе Сэра за воротник?
А за щёку?
А—

I swoop around your head, but I never hit
I'm blinded by your daylight

Правила таковы, что когда Маджима начинает двигаться — всё кругом тоже приходит в движение: толпа расступается, кровь отливает от лиц, рты округляются, глаза бегают или лезут на лоб, плечи идут ходуном или выпячивается грудь, звуковая волна дребезжит в чужих связках, и прочая подобная херня. Всё подхватывает его напряжение, и только Кирю имеет достаточно наглости — или гордости, или тупости — упёрто и непоколебимо стоять, будто ничего и не происходит. Так Маджима думал в году, кажется, девяносто пятом, когда различал на вкус только оттенки раздражения и считал, что всё уже в этой жизни понял и ни в чём другом не нуждался.

Он всегда узнаёт эту породу, непроходимых, с горящими честными глазами, с наивной кашей в башке; такие заканчивают если не в крематории, то точно в тюрьме. Знает их слишком хорошо, чтобы считать этот случай категорически личным, и поэтому мрачно обещает себе сломать его раньше, чем это сделает всё остальное.

Проёбывается Маджима редко, но грандиозно.

I tried to look and knew every trick in the book
But how come I look?

Кирю он не мог переварить довольно долго. Живот всегда неприятно жгло, как бывает, когда Маджима уверен, что на него смотрят свысока или — что хуже — со снисхождением, и ему хотелось вытрясти из Кирю объяснение: из чего тот сделан, почему его правда сильнее и взгляд чище, почему он считает, что в праве поворачиваться к Маджиме спиной. Хотелось, чтобы было громко и прямо — как удар и как идущая за ним боль. Кирю бесит его — упёртостью, медлительностью, нежеланием выкладываться на полную — не реже всего остального. Маджима может злиться, угрожать, упиваться азартом, захлёбываться криком и смехом сколько угодно, но дело всегда было не в неприязни. Неприязни, в общем-то, никогда не было.

Маджима никогда не ненавидел Кирю, и тот всегда это знал.

Они обмениваются словами и позже даже обещаниями, будто друзья, но по-настоящему с Кирю они разговаривают совсем иначе, на понятном им обоим языке, и тот всегда слушает, ему всегда есть, что ответить. Каждый раз, когда Кирю пропадает, Маджима осознаёт, насколько редкая эта возможность. Каждый раз, когда Маджима наконец-то не может заставить себя встать, он чувствует, будто прикасается к сраной вечности, которую Кирю наверняка прячет в своём кулаке. Не просто касается — въёбывается в неё грузовиком на полной скорости. Красота — охуеть.
Время останавливается,
и можно глубоко вдохнуть, ныряя в тишину — хотя бы на пару милипиздрических мгновений. Спокойно. Заслуженно. Он улыбается без единой мысли, опустошенный и выслушанный. Неохотно открывая глаза, Маджима видит протянутую руку, и во взгляде Кирю читается отвратительно печальное понимание.

Маджима не знает, что чувствует, но это смутно напоминает желание дать пизды.


дополнительно:
предупреждаю заранее, что я игрок на редкость медлительный (ваше представление о медлительности + пара месяцев сверху), так что имейте это в виду относительно собственного комфорта; пишу от 2,5 до 5 тысяч знаков, заглавные, без заглавных, хоть капсом, хоть заборчиком.

ролью или эпизодом в альтернативе, на серьёзных щах или с приколами, пейринг или не пейринг — мне не так уж и важно, главное, что мне бы хотелось поисследовать взаимоотношения между персонажами, оставаясь в рамках канона (это довольно легко, если брать во внимание, что сценаристы ргг сами себе порой противоречат), так как даже мне, как игроку, интересно, что происходит в башке у кирю. я с не меньшим интересом готов обсудить, если вы решите поделиться своим мнением на этот счёт.

ПОКАЖИ МНЕ, НА ЧТО ТЫ СПОСОБЕН, И РАЗЪЕБИ МЕНЯ СВОИМ ПОСТОМ, КИРЮ-ЧАН! а если серьёзно, будет круто, если поделитесь любым примером своего текста сразу, чтобы знать, сыграемся мы или нет. пишите в гостевую или напрямую в лс, там обменяемся всем необходимым для удобной коммуникации. обещаю, что вне действий персонажа в эпизоде доёбывать вас отовсюду не буду!!!! (unless?)

в общем, приходите. маджима ждал кирюху из тюрьмы десять лет, и я подожду. может быть, за это время даже успею ознакомиться с содержимым остальных игр (помимо 0, обеих кивами и семёрки), чтобы вам пересказать, если вы, как и я, не до конца в курсе на момент чтения этой заявки.

пример игры;

И даже музыку.

— Целую кассету, серьёзно? Дохуя ждёте. И чё, понравилось чё-нибудь? — непринуждённость, украденная с обслуживаемого столика занятым вечером.

Это всегда мелочи. Сагава щедро сыпет ими, как пылью, в глаза: это подошва туфли, топчущейся в углу, где Маджима спит; это взгляд человека, подсмотревшего маленький секрет — лукавый, но снисходительный; это небольшой нежный тычок в такое же нежное, щекотливое место.

Дрочит он на такое, что ли.

Маджима делает вид, что эти мелочи летят мимо, потому что ему очень хочется, чтоб они пролетали, не задевая. Держит лицо, едва щурясь. Так уже было множество раз: иглы под кожу, "ты сам этого хотел", "результат того стоит", "а потом отработаешь"; так теряешь себя по кусочкам, едва заметный укус за укусом. Крошечные позволения. Миллиметры ближе. Все маленькие уколы, подколки, щипки. Сагавины клевки в бок. Плевки в рот. Следы пятен, отпечатки пальцев. Всё это шелуха, повторяет он себе. Пускай кусает.

Когда Сагава перестаёт смотреть, Маджима кромсает взглядом все его лишние ухмылки, гримасы, движения бровей и рта — губы всегда смеются, а глаза никогда не улыбаются — лицо Сагавы, как река, всегда плывёт, всегда постоянная и никогда одинаковая. У Маджимы не хватает дыхания добраться до её дна и разглядеть суть угрозы.

Что он уже знает? Что он сможет узнать сейчас?
Кажется, послушать ещё немного, и можно что-то понять. Как с корейским.

Стук вибрирует от стен — по позвоночнику, и Маджима невольно расправляет плечи, будто спина может сделаться ещё прямее. Играют желваки, он безуспешно пытается стряхнуть налипший на пиджак пепел, налипшие к донышку черепа тревожные мысли. Да пускай уже скажет, нет сил терпеть.

— Лишние глаза здесь определённо присутствуют, — говорит твёрдо, смотрит прямо, в глаза; продолжает с нажимом, убеждая заодно и себя, — но вам не о чем беспокоиться.

Он по привычке думает: нужно закрыть окно.

Не выдерживает:

— Разве нет дел поважнее?

[icon]http://forumupload.ru/uploads/0019/fc/6e/6/822593.png[/icon][sign]Left-handed truth, right-handed truth, there's no pure way to say it. The wind blows and it makes a noise. Pain makes a noise. We bang on the pipes and it makes a noise. Was there no one else?[/sign][status]TSU-N-DE-Receive You[/status]

Отредактировано Majima Goro (2023-03-13 18:39:57)

+12

26

— ryū ga gotoku —
http://forumupload.ru/uploads/0019/fc/6e/6/407114.png

saejima taiga [тайга саэджима]
тигр сасая, названый брат, хватит сидеть в тюрьме

遠い記憶の中にお前を見る

Саэджиму он принимает, как нечто большое и неизбежное — как ЦРУ-шные взятки для ЛДП и военные базы на Окинаве, очередной нефтяной кризис или, допустим, дыру в озоновом слое. Саэджима Тайга вписался в этот ряд замедленных катастроф солидным противовесом, вытачивая из его бродячей жизни что-то осмысленное. Тайга с тигром на спине — это смешно, кансайский говор — тоже, это всё понятно и знакомо, и Маджима смеётся, принимая затылком тяжёлый кулак; похоже, к некоторым вещам он всегда неравнодушен.

*

見知らぬ二つの街が通り過ぎる
僕らの周りで海が血に変わる

Если и привязывать себя к чему-то, пускай оно будет несдвигаемым и конкретным — волной хоть и прибьёт, но точно не смоет.
Саэджима порой душный, как ебучая жара в апреле, с ней тоже хуй поспоришь. С этим можно жить, пусть приходится попотеть — капли ползут по чернильным полоскам, это всё глобальное потепление, сечёшь? Огребаем за собственное невежество, даже Шимано об этом говорит, а его обычно редко что ебёт.
Ясуко возвращается с пивом для них и ставит его в холодильник, и Маджима не может перестать говорить, потому что у её брата слов всегда мало и даже сейчас для неё не находятся: прикинь, дело-то как раз в холодильниках, фреоны, химия-хуимия, ты это, наверное, в школе проходишь, хотя откуда мне знать — на таких уроках я уже не был, Ясуко, но правду я скрывать не хочу, и меньше пользоваться холодильниками от этого мы тоже не станем, так что наслаждайся моментом, пока ещё можешь, ведь кто знает, что будет завтра, лады?
Саэджима, глядя в окно, прохладно изрекает "нихера ты философ", и злиться на него нет ни смысла, ни времени.

愛することと信ずることは違う
今ではお前を信ずることはできる

Во всем, что касается Саэджимы, есть эта тяжесть: грузная поступь, весомое слово, трудно дающаяся правда, неподъемные цели, и Маджиму это стороной не обходит. С момента, как они обязались быть братьями, он чувствует это и на себе: взваленный на плечи груз, сдавленность в груди, едва сглатываемый ком в горле. Тупую такую, тянующую боль. Это Маджима понимает. Это не всегда приятно, но всегда честно — как и сам Саэджима; тот никогда не даёт в нём усомниться, и такое редко где встретишь вне тоейских фильмов о долге и прочей романтичной фигне. Маджима — так вообще в первый раз. Он не может себе позволить это просто так проебать.

裏切りの炎は果てしなく燃え続ける
償いの影は僕を追い続ける
これがお前の復讐だと言いながら
自分自身が限りなく傷つく

Саэджиму он проёбывает не просто, а с осложнениями, с сопротивлением, несправедливо, остро и грязно; тридцать шесть, восемнадцать, две штуки на каждого; было два — стал один, видишь разницу или уже не видишь? Злая кровавая математика. Он остаётся на год, в котором его учат по ней считать. Если привязывать себя к чему-то большому, то и потеряешь ты действительно много; им всем хочется, чтобы Маджима считал себя пустым местом, но клятва слишком крепка и неделима, чтобы отнять и её. Она катится камнем по склону жизни, и он катится по инерции вместе с ней — он выходит сухим, он входит обратно в клан, он идёт по головам, набирает скорость, летит со свистом, срывает крышу, пробивает стену, пробивает дно. Ему не страшно, больнее-то уже не будет. Вот же заебись!

(僕たちの海は水たまりにかわり
青ざめた血だけが止まることも知らずに)

Пожизненное, думает Маджима, это не смертельно. Тут не стоит однобоко смотреть на ситуацию, ха-ха, это смешно! Маджима смеётся так громко, чтобы услышали все до единого, так звонко, чтобы достало до самого дальнего закутка какой-нибудь самой унылой камеры. Чтобы всегда можно было услышать, где он. Он и залезет повыше, так, чтобы было видно всем.

Чтобы он с лёгкостью Маджиму нашёл — и со всем этим наконец покончил.

遠い記憶の中にお前を見る


дополнительно:
так-с, как оказалось, у меня есть много, что сказать относительно этих двоих! и это я ещё старался быть кратким.

НО НЕ ВЫШЛО

если по заявке показалось, что со стороны маджимы есть только фрустрация и чувство долга, то это не совсем так: и то, и другое есть в наличии, но хочется поисследовать и дни до покушения на семью уэно, где они молодые, шутливые и им всё легко, дать им побыть мелкими и тупыми, тусить и всячески бондиться. некоторые сырые хэдканоны уже имеются, но одному это придумывать неинтересно. давайте заполним пробелы, оставленные ргг студио, и попробуем вместе решить, как эти двое всё-таки познакомились и закорешались.

честно скажу, я не играл ещё четвёртую и пятую, поэтому стараюсь на данный момент особенно не спекулировать касательно их динамики после воссоединения, но это не значит, что меня это не интересует. основные события сюжета я знаю, ключевые (для себя) сцены посмотрел, надеюсь, поскорее подтянусь хотя бы просмотром всего прохождения. так что имейте в виду, что рано или поздно я захочу поиграть и что-нибудь по пост-гейму четвертой, пятой и тем, что было между концом пятой (поплачем по кирю) и седьмой, так как тема переосмысления старого, принятия нового, постепенное разделение саэджимы из прошлого, саэджимы, с которым маджима разговаривал 25 лет в своей голове, и нынешнего саэджимы мне важна. и совместный бэйбиситтинг дайго, конечно, куда без этого.

КОРОЧЕ

http://forumupload.ru/uploads/0019/fc/6e/6/105405.jpg

ну и обязательные предупреждения из предыдущей заявки: в большинстве случаев пишу очень (и я имею в виду ОЧЕНЬ) медленно, размеры текста от 2 до 5 тысяч символов, до регистра не приёбчив и, естественно, никого за скорость отписи не пинаю. как писал выше для кирю, аналогично маджима ждал братана четверть века, и я подожду. посоветую только сразу придти с примером поста куда угодно, откуда угодно.

ничто не критично — полноценная роль или игра в альте, жить смешно или умереть грешно в отыгрыше, только разве что взаимоотношения хотелось бы хоть и близкие, но всё-таки братские, не раскачивайте лодку. потому что если раскачаете, то будет плохо, и плохо будет всем. могу вам и в глаза это сказать, готовы приехать послушать? не думаю, что на ролевочках вообще найдётся кто-то, кого бы интересовал пейринг на самом-то деле (как и роль в принципе...... но мы не об этом), но наблюдаю на него довольно активный спрос что в восточном, что в западном филиалах фандома, соу, йеах.

выходи из тюрьмы, кёдай!!!!!!!

пример игры;

И даже музыку.

— Целую кассету, серьёзно? Дохуя ждёте. И чё, понравилось чё-нибудь? — непринуждённость, украденная с обслуживаемого столика занятым вечером.

Это всегда мелочи. Сагава щедро сыпет ими, как пылью, в глаза: это подошва туфли, топчущейся в углу, где Маджима спит; это взгляд человека, подсмотревшего маленький секрет — лукавый, но снисходительный; это небольшой нежный тычок в такое же нежное, щекотливое место.

Дрочит он на такое, что ли.

Маджима делает вид, что эти мелочи летят мимо, потому что ему очень хочется, чтоб они пролетали, не задевая. Держит лицо, едва щурясь. Так уже было множество раз: иглы под кожу, "ты сам этого хотел", "результат того стоит", "а потом отработаешь"; так теряешь себя по кусочкам, едва заметный укус за укусом. Крошечные позволения. Миллиметры ближе. Все маленькие уколы, подколки, щипки. Сагавины клевки в бок. Плевки в рот. Следы пятен, отпечатки пальцев. Всё это шелуха, повторяет он себе. Пускай кусает.

Когда Сагава перестаёт смотреть, Маджима кромсает взглядом все его лишние ухмылки, гримасы, движения бровей и рта — губы всегда смеются, а глаза никогда не улыбаются — лицо Сагавы, как река, всегда плывёт, всегда постоянная и никогда одинаковая. У Маджимы не хватает дыхания добраться до её дна и разглядеть суть угрозы.

Что он уже знает? Что он сможет узнать сейчас?
Кажется, послушать ещё немного, и можно что-то понять. Как с корейским.

Стук вибрирует от стен — по позвоночнику, и Маджима невольно расправляет плечи, будто спина может сделаться ещё прямее. Играют желваки, он безуспешно пытается стряхнуть налипший на пиджак пепел, налипшие к донышку черепа тревожные мысли. Да пускай уже скажет, нет сил терпеть.

— Лишние глаза здесь определённо присутствуют, — говорит твёрдо, смотрит прямо, в глаза; продолжает с нажимом, убеждая заодно и себя, — но вам не о чем беспокоиться.

Он по привычке думает: нужно закрыть окно.

Не выдерживает:

— Разве нет дел поважнее?

Отредактировано Majima Goro (Вчера 12:45:16)

+7

Быстрый ответ

Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»




Вы здесь » BITCHFIELD [grossover] » Вечные акции » разыскиваем повсюду