солнце слепит и обжигает, в отличие от луны. луной можно любоваться всю ночь, и не лишиться зрения. луну можно любить, и это не будет мукой.
сет не умеет делить любимые вещи с другими, поэтому он крадет яха у этого мира для себя одного, срывает его светлый лик с небосклона и прячет себе за пазуху – так, чтобы никому не досталось, так, чтобы это было только его.
ему не нравится думать, что его драгоценная сестра тянет к яху свои руки. раздевая потом его, сет жадно проверяет каждый сантиметр его тела, не оставила ли она на нем следов? нет ли на нем отпечатков его пальцев? сет ревнует, злится, и сетует, что не додумался первым делом сунуть в гроб ее отправиться в плавание по нилу.
но каждый раз ях смотрит своими бездонными глазами на сета, и ярость уходит, безумие успокаивается, и хаос, бьющийся под кожей, позволяет себя приручить. египтяне поклонялись солнцу, любили его, и никогда на него не смотрели. сет выбрал себе луну - чтобы любоваться ей, пока из глаз не потекут (совсем уж по-человечески) слезы.
[indent] YOU’LL BE THE ONE WHO CANNOT TALK
сет не улыбается, не отвечает, он разрешает яху думать, что вздумается. отчасти сет ревнует яха и к нему самому. порой его куда больше занимают его душевные терзания, его одержимость идеей найти способ умереть. они об этом не говорят, но сет видит это по отсутствующему порой взгляду яху, по растерянности его движений, по совершенному безрассудству: reckless, reckless, reckless. сет злится на всех, кто может желать отобрать у него яха - и на самого яха тоже.
прекрасная, золотая эпоха древнего египта прошла, распались в песок и пепел их культы, не за что больше сражаться, не за что ненавидеть друг друга и бросаться друг другу глотки грызть - нет царства, во главе которого можно было бы встать. но сет в любые времена находит то, чем хочет обладать, в этот раз - да и во все, казалось бы, времена - он выбирает яха.
[indent] ALL YOUR INSIDES FALL TO PIECES
такой лазури, что прячется у яха на самом дне радужек глаз, не бывает в природе. за десятилетия, века и тысячи лет, что сет бродил по земле, он видел, как смертные тщетно пытались воплотить эту синеву. ее называли прусской, парижской, берлинской, гамбургской - но ни в одном краю германии, польши или франции им не удалось воссоздать синеву, в которую окунается теперь сет.
- я ждал, что ты заплатишь и за меня тоже? - полувопросительно фыркает сет. - напомни-ка, это кто за кем тащился через три штата?
(он ждет и дает смеху раствориться в темноте)
он видит, как ях подкрадывается к нему - но так забавно и приятно притвориться, будто бы на самом деле не видел, не заметил. сет этому научился давным давно - прикрыть глаза, открыть их совсем другим человеком.
сет тасует карты в рукаве, ну-ка, кем быть сегодня? под ноги сыпятся тузы. вальты, и короли. он выбирает джокера - ехидная улыбочка, и хер разберешь, кто он такое. пасьянсы раскладываются один поверх другого, джокер бьет все карты, и сет рвет - рвет ее, рвет себя, швыряет ошметки поверх, и раскладывает еще один -
раскладывает яха поверх всего.
[indent] YOU JUST SIT THERE WISHING
он поддается легко, и сет мог бы пожалеть - но не жалеет. ему не нравится играть с яхом - он не его жертва, он просто его.
с яхом не нравится играть в догонялки, с ним нравится, когда ях путается пальцами в его волосах не хуже. чем сам сет путается в переплетении трасс и дорог.
пока он едет, подчиняясь наставлениями навигатора, он загадывает на номерах машин, на пролетающих мимо птицах, на количестве огромных траков, которые он не может обогнать - заслуживает ли ях смачного хука с правой. (хоть удастся похвастаться, чему научился у того, последнего.
им сету быть особенно понравилось - каждую субботу он посещал подпольные бойцовские клубы, и хоть они и попахивали вторичностью, сет напоминал себе, что все уже было изобретено прежде - и им же самим частично изобретено. напоминал и ухал в самозабвенную драку. на теле не осталось синяков и ссадин, но сет помнит, где они были, он их все покажет, все заставит потрогать.
сет торговался с собой, стоит ли дать яху в зубы при первой встрече?
в темноте - привычной, знакомой, тесно и мало место, не разойтись. ях льнет, шепчет, и сет шумно тянет носом воздух. ему некуда деваться, куда не подайся, везде обнаруживается он.
сет считает про себя - сколько ему требуется времени, чтобы сойти с ума?
(ах, он забыл, что он полнейший безумец с черт-знает-сколько-тысяч-лет до начала этой эры, которые смертные называют своей)
сет считает, и забывает, на каком срывается в пропасть, в яха.
на его губах будто тлеет жар всех пустынь, и сет наконец-то греется. припадает к этому теплу с жадностью, с тоской по чему-то давно утраченному. он ловит с губ яха каждый вздох, и каждый возвращает обратно, сделав его своим. он жмет его в нагретый солнцем бок автомобиля, и каждый вздох, малейшее движение навстречу, принимает как оглушительный удар - с жадностью, с благодарностью, прося еще.
отрывается, только чтобы посмотреть на то, как сияет его луна.
смотреть на звезды он совсем забывает.
[indent] YOU COULD MAKE LOVE[icon]https://funkyimg.com/i/34Ue2.png[/icon]