[indent] [indent] [indent] [indent] THIS WHOLE TIME
you thought you were nerfed by verdict, allergic to insight,
you were actually compromised by an affinity for falling up,
as the meadows that blurred into bushes and blankets
became prototypes for a new kind of landscape,while that central flame made fire angels of the grass. [indent] [icon]https://i.imgur.com/4c6YdKF.png[/icon]
there are easier ways to die happy
Сообщений 1 страница 2 из 2
Поделиться12021-02-08 19:52:33
Поделиться22021-02-08 19:54:49
Змеи меняют шкуру, а ночь не меняет: стелется по земле дряхлым падальщиком, обнюхивает тела. Некоторых прячет в дыре на своём животе, некоторых оставляет. Может, они были больны, может, мясо жёсткое и уставшее, может, так крепко держатся за глаза убийц, что смерти уже не подчиняются.
Тех, кто не забирает ночь, забирает Белла. Барти не успевает заметить, как умирают хозяева этого дома: Рудольфус прячет в земле только птичьи кости, будто пытается помешать им вернуться в воспоминаниях.
Не получается. Барти видит их часто: вместо лиц — скрюченные пальцы, кожа мягкая и гладкая, будто свернувшийся на ладони ленточный червь. Нужно только закрыть глаза: сначала дрожь рождается в животе, держится там пару секунд, пока одна из них случайно не проткнёт насквозь плодный пузырь. Если не встать вовремя, она обожжёт внутри каждую складку, ляжет на корочку мозга пригоревшей пенкой: захочешь закричать и не сможешь, горло забило тараканьей яйцами и жабьей икрой. Барти вскакивает. Прижимается лицом к холодной плитке в ванной, включает воду, заставляя ладони согреться. Крик никого не разбудит, потому что больше никто не спит, но Барти, пытаясь заглушить его, заталкивает в рот полотенце. Ничего, ничего.
Рабастан вытаскивает его. Барти отшатывается, боясь, что прикосновение не будет таким, как раньше. Что он перестанет путать его руки с лучами света и ночной росой, что тепло превратится в головастика и ускользнёт в водопровод. Барти пытается заслонить воспоминаниями о нём и лица, и пальцы, но те только съёживаются, будто обожжённые спичечные головки.
Некоторые имена они вдвоём больше не называют.
Может быть, пока они отворачивались, близость превратилась в пустой лист бумаги; может быть, мир теперь всегда будет таким. Барти не хочет знать об этом наверняка.
— Ты был прав.
Раньше в словах была магия; теперь её нет даже в волшебной палочке. Барти шепчет заклинания, но мир остаётся враждебным и неподатливым, поворачивается к нему хитиновым панцирем. От слов ничего не меняется, но Барти, на всякий случай, повторяет ещё раз:
— Я ошибался.
Не получается. Не получается. Страх бьёт кулаками по полу, как капризный ребёнок. Раньше мама могла взять его за руки, укрыть одеялом, сейчас темнота устаёт принимать форму кошмара и просто закупоривает его комнату. Коленки подгибаются, Барти держит Рабастана за рукав, будто пытается забраться наверх, выбраться на воздух из чащи леса. Ветки гладят его по щекам.
Рабастан знал правду; может быть, теперь у него есть ответ: Барти будто находит единственный сухой участок стены, что спрятался за листвой от ливня. Может быть, ответ — не то, что ему необходимо. Хочется зарыться в живот лицом, прикоснуться к костяшкам кулаков сухими губами.
— Убей меня. Пожалуйста. Помоги мне.
Это его не спасёт.[icon]https://i.imgur.com/4c6YdKF.png[/icon]