Змеи меняют шкуру, а ночь не меняет: стелется по земле дряхлым падальщиком, обнюхивает тела. Некоторых прячет в дыре на своём животе, некоторых оставляет. Может, они были больны, может, мясо жёсткое и уставшее, может, так крепко держатся за глаза убийц, что смерти уже не подчиняются.

Тех, кто не забирает ночь, забирает Белла. Барти не успевает заметить, как умирают хозяева этого дома: Рудольфус прячет в земле только птичьи кости, будто пытается помешать им вернуться в воспоминаниях.

Не получается. Барти видит их часто: вместо лиц — скрюченные пальцы, кожа мягкая и гладкая, будто свернувшийся на ладони ленточный червь. Нужно только закрыть глаза: сначала дрожь рождается в животе, держится там пару секунд, пока одна из них случайно не проткнёт насквозь плодный пузырь. Если не встать вовремя, она обожжёт внутри каждую складку, ляжет на корочку мозга пригоревшей пенкой: захочешь закричать и не сможешь, горло забило тараканьей яйцами и жабьей икрой. Барти вскакивает. Прижимается лицом к холодной плитке в ванной, включает воду, заставляя ладони согреться. Крик никого не разбудит, потому что больше никто не спит, но Барти, пытаясь заглушить его,  заталкивает в рот полотенце. Ничего, ничего.

Рабастан вытаскивает его. Барти отшатывается, боясь, что прикосновение не будет таким, как раньше. Что он перестанет путать его руки с лучами света и ночной росой, что тепло превратится в головастика и ускользнёт в водопровод. Барти пытается заслонить воспоминаниями о нём и лица, и пальцы, но те только съёживаются, будто обожжённые спичечные головки.

Некоторые имена они вдвоём больше не называют.

Может быть, пока они отворачивались, близость превратилась в пустой лист бумаги; может быть, мир теперь всегда будет таким. Барти не хочет знать об этом наверняка.

— Ты был прав.

Раньше в словах была магия; теперь её нет даже в волшебной палочке. Барти шепчет заклинания, но мир остаётся враждебным и неподатливым, поворачивается к нему хитиновым панцирем. От слов ничего не меняется, но Барти, на всякий случай, повторяет ещё раз:

— Я ошибался.

Не получается. Не получается. Страх бьёт кулаками по полу, как капризный ребёнок. Раньше мама могла взять его за руки, укрыть одеялом, сейчас темнота устаёт принимать форму кошмара и просто закупоривает его комнату. Коленки подгибаются, Барти держит Рабастана за рукав, будто пытается забраться наверх, выбраться на воздух из чащи леса. Ветки гладят его по щекам.

Рабастан знал правду; может быть, теперь у него есть ответ: Барти будто находит единственный сухой участок стены, что спрятался за листвой от ливня. Может быть, ответ — не то, что ему необходимо. Хочется зарыться в живот лицом, прикоснуться к костяшкам кулаков сухими губами.

— Убей меня. Пожалуйста. Помоги мне.

Это его не спасёт.[icon]https://i.imgur.com/4c6YdKF.png[/icon]