[icon]https://i.pinimg.com/564x/dc/84/cd/dc84cd6a0e2cea8588f3674e585a4607.jpg[/icon]
Цзян Чэн прибыл вовремя к горе Дафань, чтобы увидеть, как один из заклинателей во время схватки с каменной Богиней воспользовался флейтой, тем самым призвал Призрачного Генерала. Звуки, издаваемые заклинателем, были настолько отвратительно сыграны, что взбесили мертвеца. Единственным, кто мог повелевать Призрачным Генералом был Вэй Усянь - Старейшина Илина. Тот, кто пошел Тёмным Путем.
Последователей которого теперь преследовал Глава ордена Цзян Юньмэн.
Цзыдянь почувствовал гнев хозяина и с легкостью скользнул тому в руку. Молниеносным движением плеть обвила заклинателя и кинула на землю. Тот закашлялся и попытался подняться.
- Лучше бы ты не возвращался, - с гневом и ненавистью в голосе прошипел Цзян Чэн. - Схватить его! Доставить в Юньмэн и бросить в камеру.
Юные адепты Гусу Лань попытались что-то возразить, но Цзян Ваньинь их уже не услышал. В голове билась единственная мысль: "Старейшина Илина вернулся с Того Света. Он поймал Вэй Усяня."

После прибытия в Пристань Лотоса, Цзян Чэн, захватив кувшин с водой, сразу спустился в темницу Ордена. Сколько приятных моментов он провел в этих местах за последние тринадцать лет, искореняя последователей Темного Пути, виня во всем Вэй Усяня. Из-за него погибла сестрица и Цзинь Цзысюань, а Цзинь Лин остался сиротой.
Глава ордена отворил дверь камеры и заглянул внутри. Открытое пространство дыхнуло в лицо мерзкой затхлой вонью плесени и чего-то еще металлического. Не так давно в этой камере сидел еще один последователь Темного Пути. Заклинатель не дожил до момента признания и скончался тут же. В первый раз, Цзян Чэн злился на свою несдержанность. Со временем, чувство гнева стало его постоянным спутником по жизни.
Заклинатель сидел на полу, прикованный к стене кандалами. Постояв у входа, Цзян Чэн рассматривал новый облик своего бывшего брата. Тем временем, пленник поднял голову. Маленькое окошко под потолком, сквозь которое лился лунный свет, позволило лишь заметить, что на лице того не ни ссадин, ни синяков. Чудесно. Цзян Чэн любит начинать экзекуцию сам, не позволяя страже причинить боль обитателям камер. В этот раз они его вновь не подвели. Цзян Чэн подошел к пленному и поставил около него захваченный ранее с собой кувшин с водой. А затем, помолчав немного, наклонился к Вэй Усяню и тихо произнес:
- На что ты надеялся, брат, вернувшись в этот мир? Ты думал, мы никогда не встретимся? Или что я тебя не узнаю? Я безмерно рад тебя видеть, мой милый шисюн. Ты ответишь за все свои деяния. И живым я тебя отсюда не выпущу.
Цзян Чэн выпрямился и пошел к выходу. Заперев дверь на ключ, он кивнул охране:
- Пленного не кормить. Обеспечить водой. Мы же не хотим, чтобы наш гость умер от обезвоживания, - и направился вон из подземелий. Ему требовалось время, чтобы подумать. Он достиг того, к чему стремился все эти тринадцать лет. Судьба подарила ему шанс и он выжмет из него все соки.

Спустя двое суток, Глава ордена Цзян спустился в камеру к пленнику, неся с собой небольшой позвякивающий сверток. Это ведь был его брат. Значит, требовалось показать ему своё гостеприимство. Это было нечто особенное, что он никогда еще не испытывал на обычных Последователях Темного Пути.
Цзян Чэн кивнул страже, подождал, пока те скроются из подземелий и запрут наглухо дверь, открыл камеру и вошел внутрь. Скривившись от все еще мерзкой вони, стоявшей в помещении, Цзян Чэн подошел к небольшому столику у противоположной стены.
- Доброе утро, мой брат. Прошу извинить меня, что я так долго не приходил. Дела ордена, видишь ли. Но теперь, - Ваньинь развернул сверток, - теперь я готов уделить тебе все своё внимание и компенсировать его отсутствие сполна. Что же ты молчишь? Поздоровайся со своим шиди, брат. Я так скучал по тебе. А ты?

Отредактировано Jiang Cheng (2021-03-08 00:54:14)

[icon]https://i.pinimg.com/564x/dc/84/cd/dc84cd6a0e2cea8588f3674e585a4607.jpg[/icon]Цзян Чэн естественно ожидал, что Вэй Ин будет отрицать себя. Возможно Глава Цзян настолько сошел с ума, что хочет верить в то, что перед ним Старейшина Илина. Но нет. Все эти жесты, давно забытые тринадцать лет назад, теперь здесь, прямо перед ним. И каждое движение пленника выдает в нем его брата.
Цзян Чэн смотрел и не мог насмотреться всласть. Те чувства, что он испытывал когда-то к брату, давно умерли там, в Безночном Городе, вместе с Цзян Янли. «Время пришло отвечать за все свои грехи, Вэй Ин», - подумал Цзян Чэн.
- …Сколько же раз еще мне повторить, что мое имя — Мо Сюаньюй?..
- Неужели ты думаешь, что я никогда раньше не встречал помешанного Мо? К моему великому сожалению, не один раз. Если ты пытаешься выдать себя за дурачка Мо Сюаньюя, то не стоит усилий, брат. Я никогда не забывал тебя. Для меня словно не было этих тринадцати лет! – Глава ордена Цзян в один прыжок пересёк камеру и оказался перед пленником. Ладонь зарылась в спутанные волосы Усяня и силой дернула. – Ты ведь понимаешь, что я тебя отсюда не выпущу живым?
Цзян Чэн опустился на колени перед Старейшиной Илина. Какая ирония: Глава великого ордена стоит в уничижающей позе перед тем, кто сгубил его жизнь. Перед тем, кого в своих снах каждый раз убивает Цзян Ваньинь. Он снова дернул того за волосы и наклонился к его уху:
- Я тебя уничтожу, Вэй Ин, - еле слышно прошептал Чэн. - Ты узнаешь все, что я чувствовал, пока ты был неизвестно где все это время. Я сделаю для тебя исключение, мой дорогой шисюн. Ты умрешь медленно, чтобы больше никогда не вернуться. Ну что, все еще считаешь, что ты Мо Сюаньюй? А так? – Глава Цзян достал из голени своего сапога маленький Дао и медленно провел по щеке пленника. На нежной коже выступили капли крови. Это немного отрезвило Цзян Чэна. Впереди было еще столько времени в обществе брата.
Ваньинь поднялся с колен: хорошего понемногу, есть вероятность привыкнуть. Он спрятал Дао обратно в сапог и отошел обратно к столу. Забрав сверток, он постучал по входной двери. В камеру вошли двое стражей ордена. На лице не проступило ни капли эмоций: адепты ордена Гусу Лань могли бы позавидовать.
- В третью камеру его. И привяжите крепче. Наш любезный гость имеет много сюрпризов в рукаве.
Стража не церемонясь сняла с запястий пленника стальные оковы и потащила вон из камеры. Выйдя следом, Цзян Чэн вдохнул коридорный воздух: тут хоть не так смердело. А вот третья камера была одним из любимых мест Главы ордена Цзян Юньмэн. Ничего лишнего – посреди помещения стоял жесткий деревянный стул со спинкой, на котором висели кожаные ремни. Стражники четкими движениями усадили Вэй Ина стул, туго затянули ремни на его запястьях и голенях, затем не сказав ни слова вышли вон и заперли за собой дверь.
Ваньинь подошел к пленнику и погладил того по щеке. Поняв, что где-то, в глубине своего сердца, теплится старое чувство, Цзян Чэн резко отдернул руку. Наверно, стоило бы начать с Цзыдяня. Но это так просто. Он столько раз давал плети впервые опуститься на живую плоть последователей Темного Пути, что сейчас, он предпочел бы быть первым. Ведь это был его брат.
- Перед тем, как мы начнем, я хочу, чтобы ты знал, Вэй Ин: я так тебя ненавижу. Ты испортил жизнь не только себе, но и разрушил мою. Маленький Цзинь Лин остался сиротой лишь по твоей вине. Ты не смог сдержать Тьму в себе. И в этом вина только твоя.

Отредактировано Jiang Cheng (2021-03-09 23:00:53)

[icon]https://i.pinimg.com/564x/dc/84/cd/dc84cd6a0e2cea8588f3674e585a4607.jpg[/icon]Вэй Ин заговорил. Тихо, проникновенно, именно так, как умеет говорить только он. Взывая к прежним чувствам и близкой связи, что давно канула в небытие. Он говорит, смотря глубоко в душу, а внутри Цзян Чэна просыпается маленький ребенок, который хочет вырваться на свободу, таща за собой обиды и непролитые слезы.
Подавив в себе порыв снова прикоснуться к брату, Ваньинь отходит спиной к столу, продолжая смотреть в широко открытые глаза, вспоминая прошлое. Он даже не старался вслушиваться в слова человека, который сидел перед ним.
- ...Эти люди заслуживают погибели не более, чем Янли. Не более, чем все, кто уже пострадал... - слова долетели до слуха Чэна и он, сбросив с себя оцепенение, прошипел:
- Не смей! Слышишь? Не смей произносить имя моей сестры! Ты не имеешь права даже помнить ее.
Он отвернулся, подошел к столу и развернул сверток. Пальцы коснулись жесткой сизалевой веревки. Это был холодный расчет и умение трезво мыслить в самых не стандартных ситуациях, таких, как эта. Где его любимый брат был в его власти. Ночь предстояла увлекательная.
Больше не слушая слова Вэй Усяня, Цзян Ваньинь раздумывал, с чего начать. Иглы под ногти? Уже банально и не интересно. Он много раз это делал с другими пленниками. Личи? Нет, не подходит. Усянь нужен был ему в здравом уме. Он бросил мимолетный взгляд на поток, где были вбиты два здоровых крюка. Чэн взял в руку моток веревки и подошел к брату. Отстегнул того от стула и стянул с него верхнее ханьфу, оставив того в нижней рубахе и штанах. Он скинул его коленями на пол и заломил руки за спину. Узлы. Единственное, что у Чэна получалось создавать идеально, это узлы. Он затянул первый узел на запястьях Вэй Ина. Тот поморщился.
- Не достаточно, - тихо произнес глава ордена и затянул сильнее. Он почти ощущал ту боль, что чувствовал Вэй Ин. Рядом с первым узлом легли еще десяток. Ровно, аккуратно, вырисовывая картину из идеальных сплетений. Цзян Чэн остро реагировал на любое движение Усяня. Затягивая сильнее, чем требуется. Предплечья были уже плотно обтянуты грубой веревкой. Чен с усилием заставил брата сесть на пятки и пропустил один из концов веревки у того между бедер, обматывая их в несколько ровных рядов.
- Я только начал. Впереди у нас вся ночь.
Привязав голени к бедрам, Цзян Чэн обошел его спереди и поднял голову Вэй Ина за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Глава Юньмэн Цзян никогда не видел своего брата настолько открытым и уязвимым. Чэн наклонился и тихо прошептал ему в ухо:
- Я с удовольствием сломаю тебе кости, Вэй-гэгэ.
Затем, Чэн снова протянул веревку между бедер. Еще два узла легли в основу на поясе. Прикладывая усилия, Цзян Чэн затягивал все новые узлы, обвязывая грудь Вэй Ина. Это были идеальные линии, веревка нигде не перекручивалась, а узлы стройным рядом поднимались к шее.
Цзян Чэн никогда не халтурил ни в одном своем начинании. Он выполнял все задачи четко, просчитывая на несколько шагов вперед. Но с Усянем этот метод не работал. Вэй Ин был непредсказуемым и взбалмошным с самого первого их знакомства. Это всегда ставило Чэна в тупик. Как сейчас, например. Чэн не мог быть уверен, что может в следующую секунду сказать брат.
Глава Ордена Юньмэн Цзян перекинул все еще длинную веревку через потолочные крюки и, приподняв Вэй Ина на уровень своих глаз, затянул финальный узел, паралельно вплетая в него заклятье прочности. Кто знает, насколько хватит Усяня? Чэн отошел на несколько шагов назад и с удовольствием осмотрел свою работу.
- Веревки тебе к лицу, брат.

Отредактировано Jiang Cheng (2021-03-20 13:48:04)

[icon]https://i.pinimg.com/564x/dc/84/cd/dc84cd6a0e2cea8588f3674e585a4607.jpg[/icon]Вэй Ин что-то говорит. И, вроде бы, пытается шутить. Но Цзян Чэн видит, как тяжело ему дается каждое слово. Веревки туго стягивают его грудную клетку, мешая дышать, не то, что разговаривать. Вэй Ин во всей красе. Такой же болтливый в особо острых ситуациях, не желающий смиряться и вообще закрыть рот, когда нужно молчать. Если бы он умел держать свой язык за зубами, то ничего этого не произошло. Но нет же, Вэй Усяню нужно болтать. Он же не может промолчать и пройти мимо вселенской несправедливости.
Вэй Ин все еще говорит о том, как Чэну не идет амплуа палача. Не идет? Да плевать. Чэн настолько свыкся со своей ролью, что уже забыл, как выглядит настоящая реальность. Одержимость поймать брата захватила все его мысли.
- Ты по прежнему много болтаешь, Вэй Усянь, - в руках Цзян Чэна сверкнула фиолетовая молния. - И все так же несешь полный бред, понятный только тебе. Эти веревки давят на твои жизненно важные точки по всему телу. Долго ты не выдержишь. Твое тело онемеет из-за недостатка кислорода в крови, так как все твои сосуды перетянуты. Я посмотрю, как ты будешь уверенно трепаться через пару часов, когда перестанешь ощущать свои руки и ноги.
Глава ордена Юньмэнь Цзян размахнулся кнутом и хлестнул по ногам Усяня. Не так сильно вышло, как хотелось бы. Чэну нужно было, чтобы брат оставался в сознании, а не отключился от боли после первого удара. За ним последовал второй удар, и третий.
- Это наказание, брат. Наказание за все твои грехи. За те беды, которые ты принес нашей семье. За ту боль, что ты причинил сам себе. За то, что не сдержал своих обещаний! - голос Цзян Чэна сорвался на крик и он снова хлестнул Цзыдянем уже по спине.
Чувство обиды полностью захватило Чэна и он снова несколько раз прошелся кнутом по спине пленника. Как же ему хотелось ударить в полную силу, но Ваньинь с трудом сдерживал фиолетовую молнию, чтобы не причинить боль брату, которую тот не выдержит. Он хотел слышать крики боли, но Усянь молчал и терпеливо ждал окончания экзекуции. Рука Цзян Чэна изрядно устала и он убрал кнут.
- Ты все еще в состоянии разговаривать, старший брат?

Отредактировано Jiang Cheng (2021-03-28 01:32:30)

[icon]https://i.pinimg.com/564x/dc/84/cd/dc84cd6a0e2cea8588f3674e585a4607.jpg[/icon]Глава Цзян не ждал ответа от Вэй Усяня. Но тот, естественно, не смог промолчать и все же ответил в своей усяньской манере: насмешливо и так же открыто, как всегда говорил с ним. Ну вот же, Цзян Чэн, твоя сокровенная мечта за тринадцать лет исполнилась: твой бывший брат висит прямо перед тобой, истекая кровью. Что же ты видишь? Что ты чувствуешь? Удовлетворение?

Внезапно все исчезло. Звуки, запахи. Осталась лишь пустота внутри и тянущая боль в руке от кнута. Неожиданно все перестало иметь смысл. Цзян Чэн глубоко внутри знал, что никогда не сможет лишить жизни Вэй Усяня. И самое большое наказание для него будет его жизнь. Жизнь в чужом теле. И воспоминания о прошлом. Никакие розги, избиения и иглы под ногти не причинят боль Вэй Ину так, как его память. Вот в этом и был весь смысл искупления. Цзян Чэн отступил еще на шаг от висевшего тела брата, Цзыдянь снова стал кольцом. Цзян Чэн понял, что больше никогда не причинит боль своему бывшему брату. Это просто не имеет смысл. Тот сам себя наказал. Главу ордена Цзян больше никогда не будет волновать этот человек. Он забудет все, что с ним его связывало. Мысль о том, чтобы отпустить Вэй Ина на все четыре стороны осталась единственной в его голове. Чувства, что Цзян Чэн так ревностно хранил в своем сердце тринадцать лет, исчезли, как по щелчку пальцев. Каждое его дальнейшее действие, направленное на этого несчастного человека, не имели больше смысла. Старейшина Илина теперь тоже не имел смысла для Главы Цзян.

Цзян Чэн достал стилет из-за пояса и начал не торопясь разрезать веревки, на которых висел Вэй Ин. Не заботясь о комфорте бывшего брата, Чэн срезал слои бондажа один за другим. Несмотря на то, что веревки были повязаны поверх нижней одежды, Ваньинь видел, что они оставили алые подтеки на нежной коже Вэй Усяня. Тело бывшего брата с глухим звуком ударилось о каменный пол, а Цзян Чэн, спрятав стелет и отойдя на несколько шагов от пленника, заговорил:
- Старейшина Илина. Я хочу, чтобы вы знали: вы для меня чужой человек и я больше не желаю вас знать и слышать о вас. Я больше не желаю видеть вас и очень надеюсь, что мы с вами больше никогда не встретимся. Вы вольны делать все, что вам заблагорассудится, в пределах нормы, конечно. В Пристань Лотоса вам дорога заказана. Здесь вас никто не ждет и вы никому не нужны, - слова, что говорил Глава Цзян давались ему с трудом, но голос оставался таким же ровным ни разу не дрогнув. - Извинений вы от меня не услышите. Я просто хочу, чтобы вы покинули мои земли и больше никогда сюда не возвращались. Я очень надеюсь, что вы поняли мои слова. Вам покажут, где выход.

Отредактировано Jiang Cheng (2021-04-09 18:30:39)