[nick]Levi Ackerman[/nick][icon]https://images2.imgbox.com/61/dd/6ec2pNmN_o.png[/icon][fandom]shingeki no kyojin[/fandom][char]леви аккерман[/char][lz]on the first I won’t forget
the way you said he took his life
and left the line dead[/lz]Стрелка висящих над обеденным столом настенных часов тикает слишком громко — это Леви заметил еще несколько дней назад, когда, не зная чем себя занять, в очередной раз решил надраить полы. В последнее время слишком уж часто обращает внимание на вещи, о которых до недавних пор даже и не думал; острее реагирует в ситуациях, в которых раньше демонстрировал максимальную снисходительность; молчит о том, о чем некогда мог говорить свободно.

В гарнизоне питаться приходится не бог весть как, но у них хотя бы есть возможность ложиться спать не с пустыми желудками. Ценность того, что они смогли узнать в Шиганшине трудно переоценить, однако лояльности содержащих их налогоплательщиков сильно поубавилось. Вместе с Эрвином Смитом ушло доверие к разведкорпусу; Эрвин Смит был, мать ее, легендой разведкорпуса, символом, олицетворением победы — можно называть как угодно, но отныне только в прошедшем времени. Леви прошедшее время не жалует, но исправно делает вид, что смирился. Даже если невооруженным глазом видно, что на самом деле это не так.

Когда-то ужинал с Эрвином, теперь приходится перебиваться похлебкой в обществе Ханджи. Леви видит — она тоже не в порядке; Леви знает — будучи знакомыми со времен кадетства, они с Эрвином и Майком были очень близки; Леви понимает — возможно, вероятно, ей сейчас тяжелее чем ему.

Он прячется в куче волокитной работы с рапортами, которую не очень-то и жаловал при предыдущем командире, в уборке, в регулярных претензиях к своим ребятам, в постоянном надзоре за Эреном, Микасой и Армином. Ханджи, как он хорошо знает, закрывается в рабочем кабинете Эрвина утром, и часто выходит оттуда только поздним вечером. Не ест, не разговаривает, чем занимается — непонятно. Разобрать, что творится в ее голове под силу не каждому. Уж точно не Леви. Уж точно не сейчас.

— Ханджи.

А в ответ только громкое тиканье часов да мерзкий звук, с которым ложка лениво елозит по дну эмалированной тарелки. У него и так терпение не к черту — последнее, видимо, с Эрвином ушло. Давить на больную мозоль не то чтобы очень хочется, но с невесть откуда взявшейся пылью в воздухе висит неприятное чувство недосказанности — они ведь и не разговаривали толком с тех пор, как похоронили его. В тот день, глядя на нее украдкой, Леви увидел уставшую женщину, которую стало по-человечески жаль. Пожалуй, это бы единственный раз, когда он ее понял настолько хорошо, что смог согласиться — ему тоже надоело терять друзей.

— Ой. Я с тобой разговариваю. — раздражение уже не скрывает — ловит себя на мысли, что как никогда сильно похож на злую собаку. Тяжело с этим спорить, когда Микаса с его подачи через день отправляется в одиночную камеру, Эрен регулярно ломается об колено, а Армин и вовсе на глаза попадаться боится. Леви умеет быть жестоким, но никогда не мог подумать, что сможет по отношению к своим подопечным.

— Ешь давай. Десять минут тебе, чтобы вылизать эту тарелку до блеска.

Отредактировано Fushiguro Megumi (2021-04-05 20:43:03)